приснилось ему! В пользу этого был один очень убедительный довод, а именно, что 
такой кучи серебра и золота, какую он вчера видел наяву, просто быть не могло. 
До сих пор он никогда не видел даже пятидесяти долларов сразу и, так же как и 
другие мальчики его лет и небольших достатков, полагал, что все разговоры 
насчет «сотен» и «тысяч» – это только так, для красного словца, а на самом деле 
таких денег не бывает. Он никогда не думал, что у кого-нибудь в кармане может 
найтись такое богатство, как сотня долларов наличными. Если бы спросить его, 
как он представляет себе клад, то оказалось бы, что для него это горсть 
настоящих серебряных монеток и целая гора волшебных, блестящих, не дающихся в 
руки долларов. Однако подробности приключения выступали тем яснее и резче, чем 
больше он о них думал, и скоро он начал склоняться к мысли, что в конце концов, 
пожалуй, это был и не сон. Надо было как-нибудь выйти из тупика. Он наскоро 
позавтракал, а потом пошел разыскивать Гека.

Гек сидел на борту большой плоскодонки, равнодушно болтал ногами в воде, и вид 
у него был мрачный. Том решил, что надо дать Геку первому заговорить насчет 
вчерашнего. Если же он не заговорит, значит, все это только приснилось Тому.

– Здравствуй, Гек!

– Здравствуй.

Минута молчания.

– Том, если бы мы оставили эту чертову лопату под сухим деревом, денежки были 
бы наши. Вот не повезло!

– Так это не во сне, значит. А мне даже хотелось бы, чтобы это был сон. Право, 
хотелось бы, Гек!

– Какой еще сон?

– Да вот, все вчерашнее. Я начал уж думать, что это был сон.

– Сон! Если бы лестница не подломилась, узнал бы ты, какой это сон. Я тоже всю 
ночь видел сны – и все этот кривоглазый испанский дьявол за мной гонялся, чтоб 
ему провалиться!

– Нет, зачем ему проваливаться! А вот найти бы его! Выследить, где деньги.

– Том, никогда нам его не найти. Это только раз в жизни бывает, чтобы человеку 
сами давались в руки такие деньги, и то мы их упустили. Я-то, должно быть, и на 
ногах не устою, если опять его увижу.

– Ну, и я тоже, только мне все-таки хочется его увидеть и проследить за ним до 
номера второго.

– Номер второй – вот в том-то и загвоздка! Я уж об этом думал. Да что-то ничего 
не разберу. Как по-твоему, что это такое?

– Не знаю. Дело темное. Послушай, Гек, а может, это номер дома?

– Еще чего!.. Нет, Том, это вряд ли. Только не в нашем городишке. Какие тут 
номера!

– Да, это верно. Дай-ка подумать. Ну, а если это номер комнаты в каком-нибудь 
трактире?

– Вот, вот, оно самое! И трактиров у нас всего два. Живо разыщем.

– Ты посиди здесь, Гек, пока я не приду.

Том мигом исчез. Ему не хотелось, чтобы его видели вместе с Геком на улице. 
Через полчаса он вернулся. Оказалось, что в трактире получше номер второй с 
давних пор занят молодым адвокатом, занят и сейчас. В другом трактире, похуже, 
номер второй был какой-то таинственный; хозяйский сын сказал, что этот номер 
все время на замке и он ни разу не видел, чтобы оттуда кто-нибудь выходил или 
входил туда, кроме как ночью; он не знал, почему это так, никаких особенных 
причин как будто не было: ему это даже показалось любопытным, но не очень, и он 
решил, что в этой комнате должно быть «нечисто». Накануне ночью он видел, что 
там горел свет.

– Вот что я узнал, Гек. Думаю, это и есть тот самый номер второй, который нам 
нужен.

– Я тоже так думаю, Том. Что же мы теперь будем делать?

– Дай подумать.

Том думал довольно долго. Потом заговорил: