– Кто разорвал эту книгу?

Ни звука в ответ. Можно было расслышать падение булавки. Молчание продолжалось; 
учитель вглядывался в одно лицо за Другим, ища виновного.

– Бенджамен Роджерс, вы разорвали эту книгу?

Нет, не он. Снова молчание.

– Джозеф Гарпер, это сделали вы?

И не он.

Тому Сойеру становилось все больше и больше не по себе, его изводила эта 
медленная пытка.

Учитель пристально вглядывался в ряды мальчиков, подумал некоторое время, потом 
обратился к девочкам:

– Эми Лоуренс?

Она только мотнула головой.

– Грэси Миллер?

Тот же знак.

– Сьюзен Гарпер, это вы сделали?

Нет, не она. Теперь настала очередь Ребекки Тэтчер.

Том весь дрожал от волнения, сознавая, что выхода нет никакого.

– Ребекка Тэтчер (Том посмотрел на ее лицо – оно побледнело от страха), это вы 
разорвали, – нет, глядите мне в глава (она умоляюще сложила руки), – вы 
разорвали эту книгу?

Вдруг Тома словно озарило. Он вскочил на ноги и крикнул:

– Это я разорвал!

Вся школа рот разинула, удивляясь такой невероятной глупости. Том постоял 
минутку, собираясь с духом, а когда выступил вперед, чтобы принять наказание, 
то восхищение и благодарность, светившиеся в глазах Бекки, вознаградили его 
сторицей. Воодушевленный своим великодушием, он без единого звука выдержал 
жесточайшую порку, какой еще никогда не закатывал никому мистер Доббинс, и 
равнодушно выслушал дополнительный строгий приказ остаться на два часа после 
уроков, – он знал, кто будет ждать за воротами, пока его не выпустят из плена, 
и не считал потерянными эти скучные часы.

В этот вечер, укладываясь в постель, Том обдумывал мщение Альфреду Темплу. 
Бекки, плача от раскаяния и стыда, рассказала ему все, не скрывая и собственной 
измены. Однако жажда мщения скоро уступила место более приятным мыслям, и Том 
наконец уснул, но даже и во сне последние слова Бекки все еще звучали в его 
ушах:

– Ах, Том, какой ты благородный!



Глава XXI

Приближались каникулы. Всегда строгий учитель стал теперь еще строже и 
требовательнее: ему хотелось, чтобы его школа отличилась на экзаменах. Розга и 
линейка никогда не лежали без дела, по крайней мере, в младших классах. Только 
самые старшие из учеников да взрослые барышни лет восемнадцати без двадцати 
были избавлены от порки. А порол мистер Доббинс очень больно, потому что лет 
ему было не так уж много, и, хотя под париком у него скрывалась совершенно 
лысая и блестящая, как шар, голова, его мускулы нисколько не ослабели. С 
приближением великого дня обнаружилось все его тиранство: ему как будто 
доставляло злорадное удовольствие наказывать за малейший проступок. Из-за этого 
самые маленькие мальчики проводили целые дни в страхе и трепете, а по ночам не 
спали и думали, как бы ему отомстить. Они не упускали ни одного случая насолить 
учителю. Но и он тоже не отставал. Воздаяние, которое следовало за каждой 
удачной местью, бывало настолько потрясающе и грозно, что мальчики всегда 
отступали с поля битвы с большим уроном.

Наконец они сговорились между собой и придумали одну штуку, которая сулила 
блестящий успех. Был принят в компанию, ученик местного живописца вывесок: они 
рассказали ему свей план и просили помочь им. Мальчишка пришел в восторг,