знанием дела, что женщина думала:

«Откуда он знает столько кушаний, да еще таких мудреных, которые подают за 
столом только у богачей и вельмож? А, понимаю! Теперь он оборванец, но прежде, 
пока не свихнулся, служил, должно быть, во дворце. Да, наверно он работал на 
кухне у самого короля! Надо испытать его!»

Чтобы проверить свою догадку, она велела королю присмотреть за кушаньем, 
намекнув, что он может и сам постряпать, коли у него есть охота, и сготовить 
одно-два блюда лишних. Потом вышла из комнаты, сделав знак своим дочкам 
следовать за нею.

Король пробормотал:

«В былые времена такое же поручение было дано другому английскому королю, нет 
ничего унизительного для моего достоинства заняться делом, до которого снизошел 
сам Альфред Великий.[28 - Альфред Великий (840–901) — король саксов; в Англии 
существует легенда, что, спасаясь от преследования датчан, он скрылся в хижине 
дровосека, жена которого, не зная, кто он, поручила ему присмотреть за 
лепешками и дала ему нагоняй, когда лепешки подгорели.] Но я постараюсь лучше 
него оправдать доверие своей хозяйки, так как у него лепешки подгорели».

Намерение было доброе, но исполнение оказалось много хуже; скоро и этот король, 
как и тот — в былые времена, углубился в свои мысли, и случилась та же беда: 
кушанье подгорело. Женщина вернулась во-время, чтобы спасти завтрак от 
окончательной гибели, и быстро вывела короля из задумчивости, обругав его на 
совесть и без всяких церемоний. Затем, видя, что он сам огорчен тем, что не 
оправдал ее доверия, смягчилась и опять стала доброй и ласковой.

Мальчик вкусно и сытно позавтракал и после еды приободрился и повеселел. Этот 
завтрак был замечателен тем, что и хозяйка и гость относились друг к другу 
снисходительно, забывая о высоте своего звания; и в то же время ни гость не 
сознавал, что ему оказывается милость, ни хозяйка. Женщина собиралась покормить 
этого бродягу объедками где-нибудь в уголке, как кормят бродяг или собак, но ее 
мучила совесть, что она изругала его, ей хотелось чем-нибудь это загладить, и 
она посадила его за один стол с собою и своими детьми и — умышленно подчеркивая 
это — обращалась с ним, как с равным. Король со своей стороны укорял себя за то,
 что не оправдал доверия семьи, которая отнеслась к нему так ласково, и решил 
искупить свою вину, снизойдя к ним и не требуя, чтобы фермерша и дети стояли и 
прислуживали ему, в то время как он будет кушать один за столом, как 
приличествует его сану и званию. Каждому из нас полезно иногда отложить в 
сторону свое чванство. Добрая женщина весь день была счастлива, хваля себя за 
свое снисхождение к маленькому бродяге, а король тоже был доволен собой, потому 
что подарил своим благоволением простую крестьянку.

Когда завтрак был съеден, фермерша велела королю вымыть посуду; это в первую 
минуту смутило его, и он хотел было отказаться, но потом сказал себе: «Альфред 
Великий присматривал за лепешками; без сомнения, он вымыл бы и посуду, если бы 
его о том попросили. Попробую-ка и я!»

Проба оказалась неудачной; он был очень изумлен, так как думал, что вымыть 
деревянные ложки и миски — пустое дело. Занятие это оказалось скучным и 
хлопотливым, однако король кое-как справился.



Ему уже не терпелось продолжать путь, но отделаться от домовитой фермерши было 
не так-то легко, она давала ему то одну, то другую работу, и он все исполнял 
добросовестно и довольно успешно. Между прочим, она посадила его вместе с 
девочками чистить зимние яблоки, но это у него не ладилось, тогда она велела 
ему наточить кухонный нож; потом заставила его расчесывать шерсть, и он скоро 
решил, что давно перещеголял доброго короля Альфреда в разных показных 
геройствах, которые выходят такими замечательными в рассказах и исторических 
книгах, словом! — что с него достаточно. И когда после обеда фермерша дала ему 
корзинку с котятами и велела их утопить, он отказался. Вернее, он собирался 
отказаться, так как чувствовал, что надо же где-нибудь поставить точку и что 
удобнее всего отказаться именно топить котят, — но ему помешали. Помешали Джон 
Кенти, с коробом разносчика за спиной, и Гуго!

Король увидел обоих негодяев, приближавшихся к воротам, прежде чем они успели 
его заметить; не сказав ни слова, он взял корзинку с котятами и тихонько вышел 
в заднюю дверь. Котят он оставил в сенях, а сам пустился во всю прыть по узкому 
переулку.



ГЛАВА XX

ПРИНЦ И ОТШЕЛЬНИК