— Пусть задержат толпу и узнают, куда она бежит и зачем. По приказу короля…

Несколько минут спустя многочисленный отряд королевских гвардейцев, сверкая 
стальными доспехами, вышел гуськом из ворот и, выстроившись на дороге, 
преградил путь толпе. Посланный вернулся и доложил, что толпа следует за 
мужчиной, женщиной и девочкой, которых ведут на казнь за преступления, 
совершенные ими против спокойствия и величия английской державы.

Смерть, лютая смерть ожидает троих несчастных! В сердце Тома словно что-то 
оборвалось. Жалость овладела им и вытеснила все прочие чувства; он не-подумал о 
нарушениях закона, об ущербе и муках, которые эти преступники причинили своим 
жертвам, — он не мог думать ни о чем, кроме виселицы и страшной судьбы, 
ожидающей осужденных на казнь. От волнения он даже забыл на минуту, что он не 
настоящий король, а поддельный, и, прежде чем он успел подумать, у него 
вырвалось из уст приказание:

— Привести их сюда!

Тотчас же он покраснел до ушей и уже хотел было попросить извинения и отменить 
свой приказ, но, заметив, что ни граф, ни дежурный паж не удивились его словам, 
промолчал. Паж, как ни в чем не бывало, отвесил низкий поклон и, пятясь, вышел 
из залы, чтобы исполнить королевскую волю. Том ощутил прилив гордости и еще раз 
сознался себе, что звание короля все же имеет свои преимущества.

«Право, — думал он, — все это очень похоже на то, о чем я недавно мечтал, читая 
старые книги отца Эндрью и воображая себя королем, который диктует законы и 
приказывает всем окружающим: сделайте то, сделайте другое. Там — в моих мечтах 
— никто не смел ослушаться меня».

Двери распахнулись; один за другим провозглашались громкие титулы, и входили 
вельможи, носившие их. Половина зала наполнилась знатью в великолепных одеждах. 
Но Том почти не сознавал присутствия этих людей, так сильно был он захвачен 
другим, более интересным делом. Он рассеянно опустился на трон и впился глазами 
в дверь, не скрывая своего нетерпения. Увидев это, собравшиеся лорды не 
решились тревожить его и стали тихонько шептаться о разных государственных 
делах вперемешку с придворными сплетнями.

Немного погодя послышалась мерная поступь солдат, и в зал вошли преступники в 
сопровождении помощника шерифа и взвода королевской гвардии. Помощник шерифа 
преклонил перед Томом колени и тотчас же отошел в сторону; трое осужденных тоже 
упали на колени, да так и остались; гвардейцы поместились за троном. Том с 
любопытством вглядывался в преступников. Какая-то подробность в одежде или в 
наружности мужчины пробудила в нем смутное воспоминание.

«Этого человека я как будто уже где-то видел, — подумал он, — но где и когда, 
не припомню».

Как раз в эту минуту преступник бросил быстрый взгляд на Тома и столь же быстро 
поник головой, ослепленный грозным блеском королевского величия; но для Тома 
было достаточно этой секунды, чтобы разглядеть его лицо.

«Теперь я знаю, — сказал он себе, — это тот самый незнакомец, который вытащил 
Джайлса Уитта из Темзы и спас ему жизнь в первый день нового года; день был 
ненастный и ветреный… Благородный, самоотверженный подвиг! Жалко, что этот 
человек стал преступником и замешан в какое-то темное дело… Я отлично помню, в 
какой день и даже в котором часу это было, потому что часом позже, когда на 
башне пробило одиннадцать, бабка Кенти задала мне такую отличную, восхитительно 
свирепую трепку, в сравнении с которой все предыдущие и последующие могут 
показаться нежнейшей лаской».

Том приказал увести на короткое время женщину с девочкой и обратился к 
помощнику шерифа:

— Добрый сэр, в чем вина этого человека?

Шериф преклонил колено.

— Смею доложить вашему величеству, он лишил жизни одного из ваших подданных при 
помощи яда.

Жалость Тома к преступнику, а также восхищение героической смелостью, которую 
тот проявил при спасении тонувшего мальчика, потерпели жестокий удар.

— Его вина доказана? — спросил он.

— Вполне доказана, ваше величество!

Том вздохнул и сказал:

— Уведите его, он заслужил смерть… Это жаль, потому что еще недавно он был