Таким образом чулки пространствовали обратно вдоль всей линии, через руки лорда 
заведующего дворцовым хозяйством, коменданта Тауэра, герольдмейстера 
Норройского, хранителя королевской одежды, канцлера герцогства Ланкастерского, 
третьего обер-камергера, главного лесничего Виндзорского леса, второго лорда 
опочивальни, первого лорда егермейстера, сопровождаемые все тем же удивленным и 
испуганным шепотом: «Смотрите! Смотрите!», пока, наконец, не попали в руки 
обер-шталмейстера. Тот, бледный как полотно, с минуту разглядывал причину 
общего испуга, затем хрипло прошептал:

— Господи помилуй! От подвязки отскочил жестяной наконечник! В Тауэр главного 
хранителя королевских чулок! — и в изнеможении склонился на плечо первого лорда 
егермейстера, чтобы восстановить свои силы, покуда не доставят такие чулки, у 
которых подвязки находятся в полной исправности.

Но все на свете рано или поздно кончается, и, таким образом, наступила пора, 
когда Том Кенти получил, наконец, возможность покинуть постель. Один придворный 
налил воды в таз, другой руководил умыванием, третий держал наготове полотенце. 
Том благополучно совершил обряд омовения, после чего к делу приступил 
королевский цирюльник. Из рук этого художника Том вышел грациозным и миловидным,
 как девочка. В плаще и штанах из пурпурного атласа и в шляпе с пурпурными 
перьями он торжественно проследовал в утреннюю столовую сквозь густую толпу 
придворных, которые расступались перед ним и преклоняли колени.

После завтрака его провели в тронный зал! Это была пышная церемония: его 
сопровождали первые сановники Англии, а также почетная стража из пятидесяти 
дворян с золочеными бердышами в руках. В тронном зале ему предстояло заняться 
государственными делами. Его «дядя», лорд Гертфорд, поместился у самого трона, 
чтобы помогать королю своими мудрыми советами.

Раньше всех предстали перед Томом именитые лорды, душеприказчики[21 - 
Душеприказчики — лица, которым умирающий поручает исполнить его завещание.] 
покойного короля. Они ходатайствовали, чтобы Том утвердил некоторые их 
распоряжения. Это была пустая формальность, — однако не совсем, так как в то 
время еще не было лорда-протектора.[22 - Лорд-протектор — временный правитель 
государства, заменяющий малолетнего короля.] Архиепископ Кентерберийский 
доложил постановление совета о похоронах покойного монарха и в заключение 
прочел подписи душеприказчиков, а именно: архиепископ Кентерберийский; 
лорд-канцлер Англии; Вильям лорд Сент-Джон; Джон лорд Рассел; Эдуард граф 
Гертфорд; Джон виконт Лисли; Катберт, епископ Дургэмский…

Том не слушал, — его еще раньше смутил в этом документе один удивительный пункт.
 Он повернулся к лорду Гертфорду и шепотом спросил:

— На какой день назначены похороны?

— На шестнадцатое число будущего месяца, государь!

— Это просто удивительно! Разве он продержится так долго?

Бедный малый! Королевские обычаи были для него еще внове. Он привык к тому, что 
покойников на Дворе Отбросов спроваживали в могилу гораздо быстрее.

Двумя-тремя словами лорд Гертфорд успокоил его.

Затем статс-секретарь доложил о постановлении государственного совета, 
назначившего на другой день в одиннадцать часов прием иностранных послов. 
Требовалось согласие короля.

Том вопросительно посмотрел на лорда Гертфорда. Тот шепнул:

— Ваше величество да соблаговолит изъявить согласие. Они прибудут, чтобы 
выразить вам соболезнование их августейших повелителей по поводу тяжкой утраты, 
постигшей ваше величество и всю Англию.

Том поступил, как ему было сказано. Другой статс-секретарь начал читать акт о 
расходах на штат покойного короля, достигших за последнее полугодие двадцати 
восьми тысяч фунтов стерлингов. Сумма была так велика, что у Тома Кенти дух 
захватило. Еще больше изумился он, узнав, что из этих денег двадцать тысяч еще 
не уплачено. И окончательно разинул рот, когда оказалось, что королевская 
сокровищница почти что пуста, а его тысяча слуг испытывают большие лишения, ибо 
давно уже не получают следуемого им жалованья.

Том с горячим убеждением сказал:

— Ясно, что этак мы разоримся к чертям. Нам следует снять домик поменьше и 
распустить большинство наших слуг, которые все равно ни на что не годны, только 
болтаются под ногами и покрывают нашу душу позором, оказывая нам такие услуги, 
какие нужны разве что кукле, не имеющей ни рассудка, ни рук, чтобы самой 
управиться со своими делами. Я знаю один домишко, как раз насупротив рыбного