сидели около нее всю ночь, – боятся, что она и дня не проживет.

– Подумать только! Что же с ней такое?

Так сразу я не мог придумать ничего подходящего и говорю:

– Свинка.

– У бабушки твоей свинка! Если б свинка, так не стали бы около нее сидеть всю 
ночь!

– Не стали бы сидеть? Скажет тоже! Нет, знаешь ли, с такой свинкой обязательно 
сидят. Эта свинка совсем другая. Мисс Мэри Джейн сказала – какая-то новая.

– То есть как это – новая?

– Да вот так и новая, со всякими осложнениями.

– С какими же это?

– Ну, тут и корь, и коклюш, и рожа, и чахотка, и желтуха, и воспаление мозга, 
да мало ли еще что!

– Ой, господи! А называется свинка?

– Так мисс Мэри Джейн сказала.

– Ну, а почему же все-таки она называется свинкой?

– Да потому, что это и есть свинка. С нее и начинается.

– Ничего не понимаю, чушь какая-то! Положим, человек ушибет себе палец, а потом 
отравится, а потом свалится в колодец и сломает себе шею и кто-нибудь придет и 
спросит, отчего он умер, так какой-нибудь дуралей может сказать: «Оттого, что 
ушиб себе палец». Будет в этом какой-нибудь смысл? Никакого. И тут тоже 
никакого смысла нет, просто чушь. А она заразная?

– Заразная? Это все равно как борона: пройдешь мимо в темноте, так непременно 
зацепишься – не за один зуб, так за другой, ведь верно? И никак не отцепишься 
от этого зуба, а еще всю борону за собой потащишь, верно? Ну так вот эта свинка,
 можно сказать, хуже всякой бороны: прицепится, так не скоро отцепишь.

– Это просто ужас что такое! – говорит Заячья Губа. – Я сейчас пойду к дяде 
Гарви и…

– Ну конечно, – говорю, – как не пойти! Я бы на твоем месте пошел. Ни минуты не 
стал бы терять.

– А почему же ты не пошел бы?

– Подумай, может, сама сообразишь. Ведь твоим дядюшкам нужно уезжать к себе в 
Англию как можно скорее. А как же ты думаешь: могут они сделать такую подлость 
– уехать без вас, чтобы вы потом всю дорогу ехали одни? Ты же знаешь, что они 
станут вас дожидаться. Теперь дальше. Твой дядя Гарни проповедник. Очень хорошо.
 Так неужели проповедник станет обманывать пароходного агента? Неужели он 
станет обманывать судового агента, для того чтобы они пустили мисс Мэри на 
пароход? Нет, ты знаешь, что не станет. А что же он сделает? Скажет: «Очень 
жаль, но пускай церковные дела обходятся как-нибудь без меня, потому что моя 
племянница заразилась этой самой множественной свинкой и теперь мой священный 
долг – сидеть здесь три месяца и дожидаться, заболеет она или нет». Но ты ни на 
что не обращай внимания, если, по-твоему, надо сказать дяде Гарви…

– Еще чего! А потом будем сидеть тут, как дураки, дожидаться, пока выяснится – 
заболеет Мэри Джейн или нет, – вместо того чтобы всем вместе веселиться в 
Англии. Глупость какую выдумал!

– А все-таки, может, сказать кому-нибудь из соседей?

– Скажет тоже! Такого дурака я еще не видывала! Как же ты не понимаешь, что они 
пойдут и все выболтают. Одно только и остается – совсем никому не говорить.

– Что ж, может, ты и права… да, должно быть, так и надо.

– Только все-таки, по-моему, надо сказать дяде Гарви, что она уехала ненадолго, 
а то он будет беспокоиться.

– Да, мисс Мэри Джейн так и хотела, чтобы вы ему сказали. «Передай им, говорит, 
чтобы кланялись дяде Гарви и Уильяму и поцеловали их от меня и сказали, что я 
поехала за реку к мистеру… к мистеру…» Как фамилия этих богачей, еще ваш дядя 
Питер очень их уважал? Я говорю про тех, что…