– Мисс Мэри Джейн, я вам скажу, что мы сделаем, и вам, может быть, не придется 
так долго гостить у мистера Лотропа. Это далеко отсюда?

– И четырех миль не будет – сейчас же за городом, на этой стороне.

– Ну, это дело подходящее. Вы теперь поезжайте туда и сидите спокойно до девяти 
вечера или до половины десятого, а потом попросите отвезти вас домой, будто бы 
забыли что-нибудь. Если вы вернетесь домой до одиннадцати, поставьте свечку вот 
на это окно, и если я после этого не приду, – значит, я благополучно уехал и в 
безопасности. Тогда вы пойдете и расскажите все, что знаете: пускай этих 
жуликов засадят в тюрьму.

– Хорошо, – говорит она. – Я так и сделаю.

– А если я все-таки не уеду и меня заберут вместе с ними, то вы возьмите и 
скажите, что я это все вам уже рассказывал, и заступитесь за меня как следует.

– Заступиться! Конечно, я заступлюсь! Тебя и пальцем никто не посмеет 
тронуть! – говорит она, и, вижу, ноздри у нее раздуваются, а глаза так и 
сверкают.

– Если меня здесь не будет, – говорю я, – то я не смогу доказать, что эти 
жулики вам не родня, да если б я и был здесь, то я все равно не мог бы. Я могу, 
конечно, присягнуть, что они мошенники и бродяги, – вот и все, хотя и это 
чего-нибудь да стоит. Ну что ж, найдутся и другие, они не то, что я, – это 
такие люди, которых никто подозревать не будет. Я вам скажу, где их найти. 
Дайте мне карандаш и клочок бумаги. Вот: «Королевский Жираф», Бриксвилл». 
Спрячьте эту бумажку, да не потеряйте ее. Когда суду понадобится узнать, кто 
такие эти двое бродяг, пускай пошлют в Бриксвилл и скажут там, что поймали 
актеров, которые играли «Королевского Жирафа», и попросят, чтобы прислали 
свидетелей, – весь город сюда явится, мисс Мэри, не успеете глазом моргнуть. Да 
еще явятся-то злые-презлые!

Я решил, что теперь мы обо всем договорились как следует, и продолжал:

– Пускай аукцион идет своим порядком, вы не беспокойтесь. Никто не обязан 
платить за купленные вещи в тот же день, а они не собираются уезжать отсюда, 
пока не получат денег; но мы все так устроили, что продажа не будет считаться 
действительной и никаких денег они не получат. Выйдет гак же, как с неграми: 
продажа недействительна, и негры скоро вернутся домой. Да и за негров они тоже 
ничего не получат. Вот влопались-то они, мисс Мэри, хуже некуда!

– Ну, хорошо, – говорит она, – я сейчас пойду завтракать, а оттуда уж прямо к 
мистеру Лотропу.

– Нет, это не дело, мисс Мэри Джейн, – говорю я, – так ничего не выйдет; 
поезжайте до завтрака.

– Почему же?

– А как по-вашему, мисс Мэри, почему я вообще хотел, чтобы вы уехали?

– Я как-то не подумала; да и все равно не знаю. А почему?

– Да потому, что вы не то, что какие-нибудь толстокожие. У вас по лицу все 
можно прочесть, как по книжке. Всякий сразу разберет, точно крупную печать. И 
вы думаете, что можете встретиться с вашими дядюшками? Они подойдут пожелать 
вам доброго утра, поцелуют вас, а вы…

– Довольно, довольно! Ну-ну, не надо! Я уеду до завтрака, с радостью уеду! А 
как же я оставлю с ними сестер?

– Ничего, не беспокойтесь. Им придется потерпеть еще немножко. А то как бы эти 
мошенники не пронюхали, в чем дело, если вы все сразу уедете. Не надо вам с 
ними видеться, и с сестрами тоже, да и ни с кем в городе; если соседка спросит, 
как ваши дядюшки себя чувствуют нынче утром, по вашему липу все будет видно. 
Нет, вы уж поезжайте сейчас, мисс Мэри Джейн, а я тут с ними как-нибудь улажу 
дело. Я скажу мисс Сюзанне, чтобы она от вас кланялась дядюшкам и передала, что 
вы уехали ненадолго, отдохнуть и переменить обстановку или повидаться с 
подругой, а вернетесь к вечеру или завтра утром.

– Повидаться с подругой, – это можно, но я не хочу, чтобы им от меня кланялись.

– Ну, не хотите, так и не надо.

Отчего же и не сказать ей этого, ничего плохого тут нет. Такие пустяки сделать 
нетрудно, и хлопот никаких; а ведь пустяки-то и помогают в жизни больше всего; 
и Мэри Джейн будет спокойна, и мне это ничего не стоит. Потом я сказал:

– Есть еще одно дело: этот самый мешок с деньгами.