– То есть он ходит в нашу церковь всегда, когда бывает в Шеффилде. Это же 
только летом, когда он приезжает брать морские ванны.

– Что ты мелешь, ведь Шеффилд не на море!

– А кто сказал, что он на море?

– Да ты же и сказал.

– И не думал говорить.

– Нет, сказал!

– Нет, не говорил!

– Сказал!

– Ничего подобного не говорил.

– А что же ты говорил?

– Сказал, что он приезжает брать морские ванны – вот что я сказал.

– Так как же он берет морские ванны, если там нет моря?

– Послушай, – говорю я, – ты видала когда-нибудь английский эль?

– Видала.

– А нужно за ним ездить в Англию?

– Нет, не нужно.

– Ну так вот, и Вильгельму Четвертому не надо ездить к морю, чтобы брать 
морские ванны.

– А откуда же тогда он берет морскую воду?

– Оттуда же, откуда люди берут эль: из бочки. В Шеффилде во дворце есть котлы, 
и там ему эту воду греют. А в море такую уйму воды не очень-то нагреешь, 
никаких там приспособлений для этого нет.

– Теперь поняла. Почему же ты сразу не сказал, только время даром тратил.

Ну, тут я понял, что выпутался благополучно, и мне стало много легче и веселей. 
А она опять пристает:

– А ты тоже ходишь в церковь?

– Конечно, постоянно хожу.

– А где ты там сидишь?

– Как где? На нашей скамейке.

– На чьей?

– На нашей, то есть твоего дяди Гарви.

– На его скамье? А зачем ему скамья?

– Затем, чтобы сидеть. А ты думала – зачем?

– Ишь ты, а ведь я думала, что его место на кафедре.

Ох, чтоб ему, я и позабыл, что он проповедник! Ну, вижу, опять я засыпался; 
пришлось еще раз давиться куриной костью и опять думать. Потом я сказал:

– Что же, по-твоему, в церкви бывает только один проповедник?

– А на что же больше?

– Как! Это чтобы королю проповедовать? Ну, знаешь, ли, я таких, как ты, еще не 
видывал! Да их меньше семнадцати не бывает.

– Семнадцать проповедников! Господи! Да я бы ни за что не высидела столько 
времени, даже для спасения души. Это их в неделю всех не переслушаешь.

– Пустяки, они не все в один день проповедуют, а по очереди.