штуку. Я отлично знал, что мужчина-утопленник должен плыть по реке не вверх 
лицом, а вниз. Вот потому-то я и догадался, что это был вовсе не отец, а 
какая-нибудь утопленница в мужской одежде. И я опять стал беспокоиться. Я все 
ждал, что старик вот-вот заявится, а мне вовсе этого не хотелось.

Почти целый месяц мы играли в разбойников, а потом я бросил. И все мальчики 
тоже. Никого мы не ограбили и не убили – так только, дурака валяли. Выбегали из 
леса и бросались на погонщиков свиней или на женщин, которые везли на рынок 
зелень и овощи, но никогда никого не трогали. Том Сойер называл свиней 
«слитками», а репу и зелень – «драгоценностями», а после, вернувшись в пещеру, 
мы хвастались тем, что сделали и сколько человек убили и ранили. Но я не видел, 
какая нам от этого прибыль. Раз Том послал одного мальчика бегать по всему 
городу с горящей палкой, которую он называл «пароль» (знак для всей шайки 
собираться вместе), а потом сказал нам, что он получил от своих лазутчиков 
тайное сообщение, будто завтра около пещеры остановится целый караван богатых 
арабов и испанских купцов, с двумя сотнями слонов, шестью сотнями верблюдов и 
тысячей вьючных мулов, нагруженных алмазами, а охраняют их всего-навсего 
четыреста солдат; так что мы устроим засаду, перебьем их всех и захватим добычу.
 Он велел наточить мечи, вычистить ружья и быть наготове. Он даже на воз с 
брюквой не мог напасть без того, чтобы не наточить мечи и начистить ружья, хотя 
какой толк их точить, когда это были простые палки и ручки от щеток, – сколько 
ни точи, ни на волос лучше не будут. Мне как-то не верилось, что мы можем 
побить такую массу испанцев и арабов, хотелось только поглядеть на верблюдов и 
слонов, поэтому на другой день, в субботу, я был тут как тут и сидел вместе с 
другими в засаде; и как только дали сигнал, мы выскочили из кустов и скатились 
с горы вниз. Но никаких испанцев и арабов там не было, верблюдов и слонов тоже. 
Оказалось, что это всего-навсего экскурсия воскресной школы, да и то один 
первый класс. Мы на них набросились и разогнали ребят по всей долине. Но только 
никакой добычи нам не досталось, кроме пряников и варенья, да еще Бон Роджерс 
подобрал тряпичную куклу, а Джо Гарпер – молитвенник и душеспасительную 
книжонку; а потом за нами погналась учительница, и мы все это побросали – и 
бежать. Никаких алмазов я не видел, так я и сказал Тому Сойеру. А он уверял, 
что они всетаки там были, целые горы алмазов, и арабы, и слоны, и много всего. 
Я спрашиваю: «Почему же тогда мы ничего не видели? „ А он говорит: „Если бы ты 
хоть что-нибудь знал, хоть прочел бы книжку, которая называется „Дон-Кихот“, 
тогда бы не спрашивал. Тут, говорит, все дело в колдовстве“. А на самом деле 
там были сотни солдат, и слоны, и сокровища, и все прочее, только у нас 
оказались враги – чародеи, как Том их назвал, – то все это они превратили в 
воскресную школу нам назло. Я говорю: «Ладно, тогда нам надо напасть на этих 
самых чародеев“. Том Сойер обозвал меня болваном.

– Да что ты! – говорит. – Ведь чародей может вызвать целое полчище духов, и они 
тебя вмиг изрубят, не успеешь «мама» выговорить. Ведь они вышиной с дерево, а 
толщиной с церковь.

– Ну, – говорю, – а если мы тоже вызовем духов себе на помощь, побьем мы тех, 
других, или нет?

– Как же это ты их вызовешь?

– Не знаю. А те как вызывают?

– Как? Потрут старую жестяную лампу или железное кольцо, и тогда со всех сторон 
слетаются духи, гром гремит, молния кругом так и сверкает, дым клубится, и все, 
что духам ни прикажешь, они сейчас же делают. Им ничего не стоит вырвать с 
корнем дроболитную башню и трахнуть ею по голове директора воскресной школы или 
вообще кого угодно.

– Для кого же это они так стараются?

– Да для всякого, кто потрет лампу или кольцо. Они повинуются тому, кто трет 
лампу или кольцо, и должны делать все, что он велит. Если он велит выстроить 
дворец в сорок миль длиной из одних брильянтов и наполнить его доверху 
жевательной резиной или чем ты захочешь и похитить дочь китайского императора 
тебе в жены, – они все это должны сделать, да еще за одну ночь, прежде чем 
взойдет солнце. Мало того: они должны таскать этот дворец по всей стране, куда 
только тебе вздумается, понимаешь?

– Вот что, – говорю я, – по-моему, все они просто ослы, если не оставят этот 
дворец себе, вместо того чтобы валять дурака и упускать такой случай. Мало 
того: будь я дух, я бы этого, с лампой, послал к черту. Стану я отрываться от 
дела и лететь к нему из-за того, что он там потрет какую-то дрянь!

– Придумал тоже, Гек Финн! Да ведь ты должен явиться, когда он потрет лампу, 
хочешь ты этого или нет.

– Что? Это если я буду ростом с дерево и толщиной с церковь? Ну ладно уж, я к 
нему явлюсь; только ручаюсь чем хочешь – я его загоню на самое высокое дерево, 
какое найдется в тех местах.