все они были по фамилии Шепердсоны. Это были такие же благородные, воспитанные, 
богатые и знатные господа, как и Грэнджерфорды. У Шепердсонов и Грэнджерфордов 
была общая пароходная пристань, двумя милями выше нашего дома, и я, когда бывал 
с нашими на пристани, частенько видел там Шепердсонов, гарцующих на красивых 
лошадях.

Как-то днем мы с Баком пошли в лес на охоту и вдруг слышим конский топот. А мы 
как раз переходили дорогу. Бак закричал:

– Скорей! Беги в лес!

Мы побежали, а потом стали смотреть из-за кустов на дорогу. Скоро показался 
красивый молодой человек, похожий на военного; он ехал рысью по дороге, 
отпустив поводья. Поперек седла у него лежало ружье. Я его и раньше видел. Это 
был молодой Гарни Шепердсон. Вдруг ружье Бака выстрелило над самым моим ухом, и 
с головы Гарни слетела шляпа. Он схватился за ружье и поскакал прямо к тому 
месту, где мы прятались. Но мы не стали его дожидаться, а пустились бежать 
через лес. Лес был не густой, и я то и дело оглядывался, чтоб увернуться от 
пули; я два раза видел, как Гарни прицелился в Бака из ружья, а потом повернул 
обратно, в ту сторону, откуда приехал, – должно быть, за своей шляпой; так я 
думаю, только этого я не видал. Мы не останавливались, пока не добежали до дому.
 Сначала глаза у старого джентльмена загорелись – я думаю, от радости, – потом 
лицо у него как будто разгладилось, и он сказал довольно ласково:

– Мне не нравится эта стрельба из-за куста. Почему ты не вышел на дорогу, мой 
мальчик?

– Шепердсоны никогда не выходят, отец. Они пользуются всяким преимуществом.

Мисс Шарлотта подняла голову, как королева, слушая рассказ Бака; ноздри у нее 
раздувались, глаза сверкали. Молодые люди нахмурились, но не сказали ни слова. 
Мисс София побледнела, а когда услышала, что Гарни остался цел, опять 
порозовела.

Как только мне удалось вызвать Бака к кормушке под деревьями и мы остались с 
ним вдвоем, я спросил:

– Неужто ты хотел его убить, Бак?

– А то как же!

– Что же он тебе сделал?

– Он? Ничего он мне не сделал.

– Так за что же ты хотел его убить?

– Ни за что – из-за того только, что у нас кровная вражда.

– А что такое кровная вражда?

– Чему же тебя учили? Неужели ты не знаешь, что такое кровная вражда?

– Первый раз слышу. Ну-ка, расскажи.

– Ну вот, – сказал Бак, – кровная вражда – это вот что: бывает, что один 
человек поссорится с другим и убьет его, а тогда брат этого убитого возьмет да 
и убьет первого, потом их братья поубивают друг друга, потом за них вступаются 
двоюродные братья, а когда всех перебьют, тогда и вражде конец. Только это 
долгая песня, времени проходит много.

– А ваша вражда давно началась?

– Еще бы не давно! Лет тридцать или около того. Была какая-то ссора, а потом 
из-за нее судились; и тот, который проиграл процесс, пошел и застрелил того, 
который выиграл, – да так оно и следовало, конечно. Всякий на его месте сделал 
бы то же.

– Да из-за чего же вышла ссора, Бак? Из-за земли?

– Я не знаю. Может быть.

– Ну а кто же первый стрелял? Грэнджерфорд или Шепердсон?

– Господи, ну почем я знаю! Ведь это так давно было.

– И никто не знает?

– Нет, папа, я думаю, знает, и еще кое-кто из стариков знает; они только не 
знают, из-за чего в самый первый раз началась ссора.