– Вы меня удивляете, сударыня!

– Я его удивляю, скажите пожалуйста! Да за кого вы меня принимаете? Вот возьму 
сейчас да и… Нет, с чего это вам вздумалось меня целовать?

Он будто бы оробел и говорит:

– Ни с чего, так просто. Я не хотел вас обидеть. Я… я думал – может, вам это 
понравится.

– Нет, это прямо идиот какой-то! – Она схватила веретено, и похоже было, что не 
удержится и вот-вот стукнет Тома по голове. – С чего же вы вообразили, что мне 
это понравится?

– И сам не знаю. Мне… мне говорили, что вам понравится.

– Ах, вам говорили! А если кто и говорил, так, значит, такой же полоумный. Я 
ничего подобного в жизни не слыхивала! Кто же это сказал?

– Да все. Все они так и говорили.

Тетя Салли едва-едва сдерживалась: глаза у нее так и сверкали, и пальцы 
шевелились: того и гляди, вцепится в Тома.

– Кто это «все»? Живей говори, как их зовут, а не то одним идиотом меньше 
будет!

Он вскочил, такой с виду расстроенный, мнет в руках шляпу и говорит:

– Простите, я этого не ожидал… Мне так и говорили… Все говорили… сказали: 
поцелуй ее, она будет очень рада. Все так и говорили, ну все решительно! 
Простите, я больше не буду… честное слово, не буду!

– Ах, вы больше не будете, вот как? А то, может, попробуете?

– Сударыня, даю вам честное слово: никогда больше вас целовать не буду, пока 
сами не попросите.

– Пока сама не попрошу! Нет, я никогда ничего подобного не слыхала! Да хоть бы 
вы до мафусаиловых лет дожили[13 - По Библии, Мафусаил – долговечнейший из 
людей, прожил девятьсот шестьдесят девять лет.], не бывать этому никогда, очень 
нужны мне такие олухи!

– Знаете, – говорит Том, – это меня очень удивляет. Ничего не понимаю. Мне 
говорили, что вам это понравится, да я и сам так думал. Но… – Тут он замолчал и 
обвел всех взглядом, словно надеясь встретить в ком-нибудь дружеское сочувствие,
 остановился на старике и спрашивает: – Ведь вы, сэр, тоже думали, что она меня 
с радостью поцелует?

– Да нет, почему же… нет, я этого не думал.

Том опять так же поискал глазами, нашел меня и говорит:

– Том, а ты разве не думал, что тетя Салли обнимет меня и скажет: «Сид Сойер… «

– Боже мой! – Она не дала Тому договорить и бросилась к нему: – Бессовестный ты 
щенок, ну можно ли так морочить голову!.. – И хотела уже обнять его, но он 
отстранил ее и говорит:

– Нет, нет, сначала попросите меня.

Она не стала терять времени и тут же попросила; обняла его и целовала, целовала 
без конца, а потом подтолкнула к дяде, и он принял в свои объятия то, что 
осталось. А после того как они сделали маленькую передышку, тетя Салли сказала:

– Ах ты господи, вот уж действительно сюрприз! Мы тебя совсем не ждали. Ждали 
одного Тома. Сестра даже и не писала мне, что кто-нибудь еще приедет.

– Это потому, что никто из нас и не собирался ехать, кроме Тома, – сказал он, – 
только я попросил хорошенько, и в самую последнюю минуту она и меня тоже 
пустила; а мы с Томом, когда ехали на пароходе, подумали, что вот будет сюрприз,
 если он приедет сюда первый, а я отстану немножко и приеду немного погодя – 
прикинусь, будто я чужой. Но это мы зря затеяли, тетя Салли! Чужих здесь плохо 
принимают, тетя Салли.

– Да, Сид, – таких озорников! Надо бы надавать тебе по щекам; даже и не 
припомню, чтобы я когда-нибудь так сердилась. Ну да все равно, что бы вы ни 
выделывали, я согласна терпеть всякие ваши фокусы, лишь бы вы были тут. 
Подумайте, разыграли целое представление! Сказать по правде, я прямо