А вдруг он сейчас войдет в комнату да и назовет меня по имени, прежде чем я 
успею ему подмигнуть?

Этого я допустить никак не мог, это вовсе не годилось. Надо, думаю, выйти на 
дорогу и подстеречь его. Вот я им и сказал, что хочу съездить в город за своими 
вещами. Старик тоже собрался было со мной, но я сказал, что мне не хотелось бы 
его беспокоить, а лошадью я сумею править и сам.



Глава XXXIII

И я отправился в город на тележке; а как проехал половину дороги, вижу – 
навстречу мне кто-то едет; гляжу – так и есть, Том Сойер! Я, конечно, 
остановился и подождал, пока он подъедет поближе. Говорю: «Стой!» Тележка 
остановилась, а Том рот разинул, а закрыть не может; потом глотнул раза дватри, 
будто в горле у него пересохло, и говорит:

– Я тебе ничего плохого не делал. Сам знаешь. Так для чего же ты явился с того 
света? Чего тебе от меня надо?

Я говорю:

– Я не с того света, я и не помирал вовсе.

Он услышал мой голос и немножко пришел в себя, но всетаки еще не совсем 
успокоился и говорит:

– Ты меня не тронь, ведь я же тебя не трогал. А ты правда не с того света, 
честное индейское?

– Честное индейское, – говорю, – нет.

– Ну что ж… я, конечно… если так, то и говорить нечего. Только я все-таки 
ничего тут не понимаю, ровно ничего! Как же так, да разве тебя не убили?

– Никто и не думал убивать, я сам все это устроил. Поди сюда, потрогай меня, 
коли не веришь.

Он потрогал меня и успокоился и до того был рад меня видеть, что от радости не 
знал, что и делать. Ему тут же захотелось узнать про все, с начала до конца, 
потому что это было настоящее приключение, да еще загадочное; вот это и задело 
его за живое. Но я сказал, что пока нам не до этого, велел его кучеру подождать 
немного: мы в моей тележке отъехали подальше, и я рассказал Тому, в какую попал 
историю, и спросил, как он думает: что нам теперь делать? Он сказал, чтоб я 
оставил его на минутку в покое, не приставал бы к нему. Думал он, думал, а 
потом вдруг и говорит:

– Так, все в порядке, теперь придумал. Возьми мой сундук к себе в тележку и 
скажи, что это твой; поворачивай обратно да тащись помедленнее, чтобы не 
попасть домой раньше, чем полагается; а я поверну в город и опять проделаю всю 
дорогу сначала, чтобы приехать через полчасика после тебя; а ты, смотри, сперва 
не показывай виду, будто ты меня знаешь.

Я говорю:

– Ладно, только погоди минутку. Есть еще одно дело, и этого никто, кроме меня, 
не знает: я тут хочу выкрасть одного негра из рабства, а зовут его Джим – это 
Джим старой мисс Уотсон.

Том говорит:

– Как, да ведь Джим…

Тут он замолчал и призадумался. Я ему говорю:

– Знаю, что ты хочешь сказать. Ты скажешь, что это низость, прямо-таки подлость.
 Ну так что ж, я подлец, я его и украду, а ты помалкивай, не выдавай меня. 
Согласен, что ли?

Глаза у Тома загорелись, и он сказал:

– Я сам помогу тебе его украсть!

Ну, меня так и подкосило на месте! Такую поразительную штуку я в первый раз в 
жизни слышал; и должен вам сказать: Том Сойер много потерял в моих глазах – я 
его стал меньше уважать после этого. Только мне все-таки не верилось: Том Сойер 
– и вдруг крадет негров!

– Будет врать-то, – говорю, – шутишь ты, что ли?