хов, его бешенство взыграло с новой силой,  и он
приступил к рассказу о своих злоключениях.
     Капитан Уокер  отплыл  из Плимута[1]  шесть месяцев  назад и  в  первую
очередь зашел на побережье  Гвинеи, где  он погрузил на  борт триста молодых
здоровых негров, купленных им за ножи, топоры и побрякушки у местного вождя,
с которым он уже  неоднократно  проделывал подобные операции. С  этим ценным
грузом под палубой капитан отправился на  Ямайку, где был невольничий рынок,
но в конце сентября неподалеку от Багамских островов его захватил  шторм  --
предвестник приближающегося сезона ураганов.

     1 Плимут -- порт в Великобритании на полуострове Корнуолл.

     -- С Божьей помощью мы справились с бурей, --  продолжал Уокер.  --  Но
корабль вышел  из нее настолько  потрепанным, что мне пришлось выбросить  за
борт  все  пушки. Судно дало течь,  и мы  были  вынуждены все время работать
помпами;  надводная  часть  почти целиком была  изуродована, а  бизань-мачта
стала вовсе непригодной.  Нужно было зайти  в ближайший порт для ремонта,  а
этим портом оказалась Гавана.
     Когда алькальд[1] порта поднялся на борт и  увидел плачевное  состояние
моего  корабля, к  тому  же  оставшегося  без  орудий, он позволил мне найти
убежище в лагуне, где мы и занялись ремонтом без кренгования.
     Чтобы расплатиться за все необходимое,  я  предложил  алькальду продать
ему  несколько  черномазых,  которых  я  вез.  Так  как  у  них  на  руднике
свирепствовала не то оспа,  не то желтая лихорадка, то они очень нуждались в
рабах. Алькальд изъявил желание  купить у меня всю  партию, если я соглашусь
продать. Я был очень рад облегчить корабль от груза и счел просьбу алькальда
избавлением от всех трудностей. Но все  оказалось не так, как я предполагал.
Вместо золота алькальд  предложил мне взять плату в  виде  крокодиловых кож,
составляющих, как  вам,  возможно, известно,  основной  товар  острова Куба.
Ничто  не  могло  удовлетворить  меня  больше,  так  как  я  знал, что  могу
перепродать  кожу в Англии за втрое большую цену. Тогда алькальд вручил  мне
счет, и мы условились, что погрузим кожи, как только будем готовы к выходу в
море.
     Я поспешно приступил к ремонту, довольный  удачной  сделкой.  Плавание,
которое едва  не  кончилось кораблекрушением,  неожиданно  оборачивалось для
меня очень выгодным.
     Но  я не принял в расчет испанской подлости. Когда мы наконец закончили
с ремонтом, я  написал алькальду, что  мы готовы погрузить кожи согласно его
счету. Но  матрос,  которого я послал на берег, вернулся назад с сообщением,
что  генералгубернатор  Кубы   не   разрешает  погрузку,   так  как  считает
противозаконной  торговлю  с  иностранцами  в  испанском  поселении,  и  что
алькальд советует нам  тотчас же выйти  в море, покуда генерал-губернатор не
наложил запрет и на наше отплытие.
     Вы легко можете представить мои чувства. Том Уокер -- не такой человек,
который  позволит  бессовестно  обобрать  себя кому бы то ни  было,  будь то
карманный воришка или генералгубернатор. Поэтому  я сам отправился на берег,
и  не  к алькальду, а прямо  к генерал-губернатору -- знатному  кастильскому
гранду  с  именем,  не  менее  длинным, чем моя  рука. Они именовали его  не
короче, чем дон Руис Перера де Вальдоро и Пеньяскон, а он к тому же еще граф
Маркос. Одним словом, всем грандам гранд.

     1 Алькальд -- то есть начальник, в данном случае комендант порта.

     Я выложил  ему счет  за погрузку и  откровенно рассказал ему, как надул
меня  этот  чертов  алькальд,  не  сомневаясь,  по  простоте  душевной,  что
справедливость сейчас же будет восстановлена.
     Но этот негодяй только презрительно улыбнулся и пожал плечами.
     --  Закон  есть  закон,  --  сказал  он. -- Декретом  его католического
величества нам запрещены всякие  торговые операции с иностранцами. Поэтому я
не могу позволить погрузить кожи.
     Потеря  прибыли, на которую я рассчитывал, меня здорово огорчила, но  я
держал свои мысли при себе.
     -- Ладно, --  сказал я. -- Пусть будет  по-вашему, хотя это для меня не
слишком удобно, а закон  мог бы  подумать, прежде  чем  давать  мне  счет  о
погрузке. Вот он, этот счет,  можете забрать его  и вернуть  мне моих триста
негров.
     Губернатор нахмурился и  постарался  смутить  меня взглядом, покручивая
свои усы.
     -- Боже, дай мне терпение! --  воскликнул  он. -- Эта сделка также была
незаконной. Вы не имели права продавать здесь ваших рабов.
     --  Я  продал их по  просьбе  алькальда,  ваше  превосходительство,  --
напомнил я.
     -- Друг мой, -- сказал губернатор, -- если бы вы совершили  убийство по
чьей-нибудь просьбе, значит, нужно было бы простить вам преступление?
     -- Но нарушил закон не я, -- возразил я, -- а алькальд, который купил у
меня рабов.
     -- Вы оба  виноваты.  Следовательно,  никто не должен получить прибыли.
Рабы конфискуются в пользу государства.
     -- Вы  слышали, господа,  что я не  стал скандалить из-за  потери своей
законной  прибыли  на кожах. Но  этот испанский  джентльмен ободрал меня как
липку  --  попросту украл весь мой  груз чернокожих,  а это уже  я был не  в
состоянии  переварить.  Моя вспыльчивость дала  себя знать,  и я, вскочив на
ноги, набросился на этого дона Руиса П