ии,   леди  Корт  с  вызывающей  медлительностью
привыкала к  новым  условиям  и особое  неудовольствие проявляла  по  поводу
отсутствия  в  ее  распоряжении  белого грума,  который сопровождал  бы ее в
выездах.  Ей казалось  невозможным,  чтобы  леди  ее  ранга  выезжала  бы  в
сопровождении черномазого.
     Однако, как  она ни возмущалась, Невис  не мог  предоставить ей  никого
больше. Хотя здесь  находился крупнейший рынок в Вест-Индии,  но живой товар
он  ввозил  только из  Африки. Поэтому остров был вычеркнут  государственным
секретарем из списка мест, куда подлежали ссылке осужденные бунтовщики. Леди
Корт решила,  что  дело можно исправить при визите на Барбадос,  к несчастью
для  Тома  Хагторпа,  ее  ищущий  взгляд  с  восхищением  задержался на  его
по-юношески  гибкой полуобнаженной  фигуре, когда он  трудился  на плантации
сахарного тростника. Она запомнила его,  и  до тех пор не давала покоя  сэру
Джеймсу,  пока  он  не купил этого раба. Полковник Бишоп оказался сговорчив,
так как  для  него все  невольники были одинаковыми,  а этот  парень, будучи
слишком молодым, не представлял на плантациях большой ценности.
     Хотя  расставание с братом огорчило Ната,  все же он радовался, что Том
сможет  избежать  бича  надсмотрщика.   Фортуна  довела  братьев  до  такого
отчаянного  положения,  что,  родившись  джентльменами,  они   рассматривали
должность  грума у жены  вице-губернатора Невиса  как продвижение по службе.
Поэтому  Нат Хагторп,  уверенный в  улучшении условий  жизни брата, не очень
горевал о разлуке с ним. Но  после побега с Барбадоса мысли о брате, все еще
томящемся в рабстве, стали причинять ему невыразимые страдания.
     Однако надеждам Тома Хагторпа, что его положение улучшится с  переменой
хозяев, не суждено было оправдаться. Мы только не знаем, как разворачивались
события, но,  судя по тому, что выяснилось о леди Корт впоследствии, можно с
полным  правом предположить, что она тщетно  пробовала  на миловидном  юноше
чары своих  длинных узких глаз. Короче говоря,  повторилась история Иосифа и
жены Потифара[1],  в результате  чего  взбешенная леди отказалась от  своего
белого слуги, жалуясь, что  он  неловок, обладает  дурными манерами и  ведет
себя неподобающим образом.
     -- Я предупреждал вас, -- устало  произнес  сэр Джеймс,  ибо требования
его супруги непомерно росли и уже начали утомлять его, -- что он по рождению
джентльмен  и,  естественно,  должен противиться подобной деградации.  Лучше
было бы оставить его на плантации.

     1 В  Библии (Бытие,  глава 39) рассказывается об  Иосифе,  проданном  в
рабство в  Египет,  которого тщетно пыталась  соблазнить жена его хозяина --
начальника дворцовой стражи Потифара.

     --  Ну так можете отправить  его туда, --  заявила леди Корт. -- Мне не
нужен этот негодяй.
     Таким образом,  отстраненный от дела, для которого он  был  куплен, Том
снова  очутился на  сахарных плантациях под бичами надсмотрщиков,  не  менее
жестоких, чем  у  полковника Бишопа, в компании высланных  из Англия воров и
бандитов.
     Конечно, его  брат не мог знать об этом, иначе он беспокоился бы  о его
судьбе гораздо больше и еще сильнее жаждал бы освободить его из неволи. Он и
так постоянно заговаривал о нем с Питером Бладом.
     -- Нельзя быть столь нетерпеливым, --  отвечал  ему  капитан,  сознавая
практическую  неосуществимость просьб Ната  Хагторпа. --  Если  бы Невис был
испанским поселением, тогда бы мы не стали с ним  церемониться. Но мы еще не
объявили войну английским судам и владениям. Это полностью  бы погубило наше
будущее.
     -- Будущее? Разве у нас есть будущее?!? -- сердился Хагторп. -- Ведь мы
же вне закона.
     --  Возможно. Но  мы действуем только как  враги Испании. Мы не  hostis
humani  generis[1],  и,  пока  мы  не стали  таковыми,  не следует оставлять
надежды,  что в  один  прекрасный день наше изгнание закончится.  Я не  хочу
рисковать нашим будущим,  высаживаясь на Невис с оружием в руках, даже  ради
спасения твоего брата.
     -- Значит, он должен томиться там до самой смерти?
     --   Нет,  нет.   Я  обязательно   найду  выход.  Но   мы  должны  быть
благоразумными и ждать.
     -- Чего?
     -- Случая. Я очень верю в случай. Он никогда не подводил меня и вряд ли
подведет в дальнейшем.  Но его не следует торопить. Просто положись на него,
как полагаюсь я, Нат.
     Наконец вера Питера  Блада  была  вознаграждена. Случай, на который  он
рассчитывал, неожиданно представился после  его удивительного  приключения в
Сан-Хуан-де-Пуэрто-Рико.
     Известие о  том, что капитан Блад был пойман испанцами и покончил счеты
со своей грешной жизнью на виселице на берегу Сан-Хуана, распространилось со
скоростью  урагана по всему Карибскому морю -- от Эспаньолы до  Мэйна[2].  В
каждом испанском поселении праздновали победу  над  одним из самых  страшных
врагов Испании, постоянно препятствующим ее хищническим действиям. По той же
причине  среди английских и французских колонистов, которые, по крайней мере
тайно, всегда поддерживали корсаров, царило скрытое уныние.

     1 Враги всего человечества (лат.).
     2  Мейн  (Испанский  Мейн)  --  старо