Панаму? Знаете ли вы, что пиратское воинство включает пять-шесть
тысяч самых  грозных морских разбойников, каких когда-либо видел свет?  Если
им будет  угрожать  уничтожение, то они, соединившись  вместе, могут создать
флот  из сорока или  пятидесяти кораблей,  который перевернет все  Карибское
море вверх дном.
     Губернатору  удалось  наконец  привести  в  замешательство  шевалье  де
Сентонжа.  Несколько  секунд он удрученно глядел  на  хозяина дома, пока  не
собрался с силами.
     -- Вы, месье, безусловно преувеличиваете.
     --  Я  ничего не преувеличиваю. Я только хочу заставить вас понять, что
мною  движет  нечто   большее,  чем  корыстолюбие,   которое   вы  мне   так
оскорбительно приписываете.
     -- Месье де Лувуа, несомненно, будет сожалеть о несправедливости своего
решения, когда я  подробно доложу ему о том, что вы мне сообщили.  Что же до
остального, то приказ остается приказом.
     --  Но  вам  наверняка  предоставили   некоторую  свободу  действий   в
выполнении вашей миссии. Поэтому я считаю,  что, выслушав мои объяснения, вы
окажете   услугу  королевству,  рекомендовав  месье  де  Лувуа  не  нарушать
существующего положения вещей до тех пор, пока Франция не будет в  состоянии
направить в Карибское море флот, который сможет охранять ее владения.
     Но шевалье заупрямился.
     -- Такой совет мне едва ли подойдет. Вы получили  распоряжение месье де
Лувуа немедленно закрыть рынок, где сбывается награбленная корсарами добыча.
Я  уверен,  что  вы   дадите   мне  возможность  заверить  маркиза  в  вашем
безоговорочном согласии.
     Эта тупая бескомпромиссность приводила д'0жерона в отчаяние.
     --   Должен,  однако,   заметить,  месье,   что  ваша  формулировка  не
соответствует действительности. Здесь сбывается не только награбленное, но и
добыча, отнятая у Испании и компенсирующая грабежи, от которых мы страдали и
будем страдать по милости кастильских хищников.
     -- Но это фантастично, месье. Между Францией и Испанией мир.
     --  В  Карибском  море,  месье  де  Сентонж,  мира  никогда не  бывает.
Уничтожив корсарство,  мы капитулируем и подставим  горло под  нож -- вот  и
все.
     Но аргументов,  способных сдвинуть с места шевалье де  Сентонжа, просто
не существовало.
     --  Я вынужден рассматривать это  только  как  ваше  личное  мнение,  в
какой-то мере  внушенное вам (не обижайтесь на меня за это) интересами вашей
компании и вашими  собственными. Как бы то ни было, приказ вполне ясен, и вы
должны   понимать,  что   его  невыполнение   повлечет   за  собой   большие
неприятности.
     -- Не большие,  чем выполнение, -- заметил губернатор, скривив губы. Он
вздохнул, пожав плечами.  --  По вашей милости,  месье,  я попал между  двух
огней.
     -- Надеюсь, у  вас хватит справедливости понять,  что я  выполняю  свой
долг, -- величественно промолвил шевалье де Сентонж. Слабый намек на желание
оправдаться,  звучавший в этой  фразе,  был единственной  уступкой,  которую
месье д'Ожерону удалось выжать из своего упрямого и самонадеянного гостя.

II

     Месье  де Сентонж вместе  со своей  супругой покинули Тортугу в тот  же
вечер,  взяв курс на  Порт-о-Пренс[1], который шевалье  намеревался посетить
перед тем, как отплыть во Францию, где его ожидала заманчивая жизнь богача.
     Восхищаясь   собственной  твердостью,  проявленной   им  в   беседе   с
губернатором  Тортуги, он поведал обо всем мадам де Сентонж,  чтобы та могла
разделить его восторги.
     --  Этот мелкий  скупщик  краденого мог  вынудить  меня  уклониться  от
выполнения долга, если бы я не был  столь  бдительным,  -- улыбаясь, заметил
шевалье  -- Но  меня  не  так-то легко  обмануть.  Поэтому месье  де Лувуа и
поручил  мне такую  важную  миссию. Он  знал, с  какими  трудностями я  могу
столкнуться, и не сомневался, что меня не проведешь.
     Мадам  де Сентонж была высокой, красивой брюнеткой с глазами,  похожими
на терновые  ягоды, кожей цвета слоновой  кости и  бюстом Гебы[2]. Ее томный
взгляд  был с благоговением устремлен  на мужа,  собиравшегося ввести  ее  в
высшее общество Франции,  двери которого были  закрыты для жены  плантатора,
как бы  он не  был богат. Все же, несмотря на уверенность в проницательности
своего супруга, она осмелилась  поинтересоваться, был ли он прав, приписывая
аргументы,   приведенные   месье   д'0жероном,   одному  лишь   корыстолюбию
губернатора. Правда,  всю жизнь  прожив  в  Вест-Индии, мадам де Сентонж  не
могла  не  знать о  хищнических  повадках  испанцев,  хотя до сих  пор  она,
возможно, не думала о  том, в какой степени  действия корсаров сдерживали их
разбои.  Испания держала солидный флот в  Карибском море главным образом для
того, чтобы  охранять  свои  поселения  от рейдов флибустьеров.  Уничтожение
пиратства развязало бы  руки этому флоту, а  зная жестокость испанцев, можно
было легко догадаться, к каким бы последствиям это привело.
     С должным смирением высказав свои  мысли  обожаемому супругу,  мадам де
Сентонж выслушала самоуверенный ответ:
     --  В таком случае  можешь не сомневаться, что  мой  повелитель  король
Франции примет надлежащие меры.
     Тем не менее спо