о, что 
она уже ведется, и притом с большим стратегическим перевесом в мою пользу, так 
что вам не остается ничего другого, как капитулировать. 
      -- Мне это ни в коей мере не ясно, сэр. 
      -- Это лишь потому, что очевидное не сразу бросается вам в глаза. Я 
прихожу к заключению, что такое свойство, по-видимому, считается у нас на 
родине совершенно не обязательным для губернатора колонии. Минуту терпения, 
полковник. Я прошу вас отметить, что мой корабль находится вне вашей гавани. На 
его борту -- две сотни крепких, закаленных в боях матросов, которые с одного 
маха уничтожат весь ваш жалкий гарнизон, а сорока моих пушек, которые за 
какой-нибудь час могут быть переправлены на берег, за глаза хватит, чтобы еще 
через час от СентДжона осталась лишь груда обломков. Мысль о том, что это 
английская колония, никого не остановит, не надейтесь. Я позволю себе напомнить 
вам, что примерно одна треть моих людей -- французы, а остальные -- такие же 
изгои, как я. Они с превеликим удовольствием разграбят этот город, во-первых, 
потому, что он назван в честь короля, а имя короля всем им ненавистно, и 
во-вторых, потому, что на Антигуа стоит похозяйничать хотя бы ради золота, 
которое вы тут нашли. 
      Макартни побагровел и схватился за эфес шпаги, однако тут не выдержал 
полковник. Бледный от гнева, он взмахнул костлявой веснушчатой рукой и заорал: 
      -- Бесчестный негодяй! Пират! Беглый каторжник! Ты забыл, что ничего 
этого не будет, потому что мы не выпустим тебя обратно к твоим проклятым 
разбойникам! 
      -- Может быть, нам следует поблагодарить его за предупреждение, сэр? -- 
съязвил капитан Макартни. 
      -- О боже, вы совершенно лишены воображения, как я заметил еще вчера! А 
увидав ваших мулов, я понял, чего можно от вас ожидать, и соответственно с этим 
принял меры. О да! Я приказал моему адъютанту, когда пробьет полдень, считать, 
что мы находимся в состоянии войны, переправить пушки на берег и расположить их 
в форте, наведя жерла на город. Я предоставил ему для этой цели ваших мулов. -- 
Бросив быстрый взгляд на часы над камином, он продолжал: -- Сейчас почти 
тридцать минут первого. Из ваших окон виден форт. -- Он встал и протянул 
губернатору свою подзорную трубу. -- Взгляните и убедитесь, что все, о чем я 
говорил, уже приводится в исполнение. 
      Наступило молчание. Губернатор с лютой ненавистью смотрел на Блада. Затем,
 все так же молча, схватил подзорную трубу и шагнул к окну. Когда он отвернулся 
от окна, лицо его было искажено бешенством. 
      -- Но вы тоже кое-чего не учли. Вы-то еще в наших руках! Я сейчас сообщу 
вашей разбойничьей шайке, что при первом их выстреле вы будете повешены. Зовите 
стражу, Макартни. Хватит болтать языком! 
      -- Еще минуту, -- сказал Блад. -- Как вы досадно поспешны в своих 
умозаключениях! Волверстон получил от меня приказ, и ничто, никакие ваши угрозы 
не заставят его уклониться от этого приказа хотя бы на йоту. Можете меня 
повесить, воля ваша. -- Он пожал плечами. -- Если бы я дорожил жизнью, разве бы 
я избрал ремесло пирата? Однако учтите: после того как вы меня повесите, мои 
матросы не оставят от города камня на камне. Мстя за меня, они не пощадят ни 
стариков, ни женщин, ни детей. Подумайте хорошенько и вспомните ваш долг перед 
королем и вверенной вам колонией -- долг, который вы по справедливости считаете 
первостепенным. 
      Бесцветные глаза губернатора сверлили Блада, словно стремясь проникнуть в 
самую его душу. Блад стоял перед губернатором неустрашимый, спокойный, и его 
спокойствие было пугающим. 
      Полковник поглядел на Макартни, словно ища у него поддержки, но не 
получил ее. Наконец, поборов себя, он произнес сквозь зубы: 
      -- О будь я проклят! Поделом мне -- нечего было связываться с пиратом! Я 
выплачу вам ваши сто шестьдесят тысяч, чтобы отделаться от вас, и убирайтесь 
отсюда ко всем чертям! Прощайте! 
      -- Сто шестьдесят тысяч? -- Капитан Блад изумленно поднял брови. -- Это 
вы должны были заплатить мне как своему союзнику. Такое соглашение было 
заключено нами до объявления войны. 
      -- Какого же дьявола вам еще нужно? 
      -- Поскольку вы сложили оружие и признали себя побежденным, мы можем 
теперь перейти к обсуждению условий мирного договора. 
      -- Каких таких условий? -- Раздражение губернатора все возрастало. 
      -- Сейчас я вам скажу. Прежде всего за оказанную вам помощь вы должны 
уплатить моим людям сто шестьдесят тысяч. Затем еще двести сорок тысяч -- выкуп 
за город, чтобы избавить его от разрушения. 
      -- Что? Ну, клянусь богом, сэр!.. 
      -- Затем, -- безжалостно продолжал капитан Блад, -- восемьдесят тысяч -- 
выкуп за вас лично, восемьдесят тысяч -- за вашу семью и сорок тысяч -- за всех 
прочих почтенных граждан этого города, включая и капитана Макартни. Все это 
вместе составит шестьсот тысяч, а сумма эта должна быть выплачена в течение 
часа, иначе будет поздно. 
      На губернатора страшно было смотреть. Он попытался что-то сказать, но не 
смог и тяжело упал на стул. Когда дар речи наконец вернулся к нему, голос его 
дрожал и звучал хрипло: 
      -- Вы... вы напрасно испытываете мое терпение. Вы, может быть, думаете, 
что я не в своем уме? 
      -- Повесить его надо, полковник, и все тут, -- не выдержал Макартни. 
      -- И сровнять с землей этот город, спасти который любой ценой -- заметьте,
 любой ценой! -- ваш долг, -- присовокупил капитан Бл