лицом, одетый в камзол из толстого голубого 
шелка, обильно разукрашенный золотыми позументами. Он слегка прихрамывал и 
потому опирался на прочную трость из черного дерева. Вслед за губернатором 
появился высокий, дородный мужчина в форме полковника барбадосской милиции. На 
большом желтоватом лице его словно застыло выражение недоброжелательства. Рядом 
с ним шла стройная девушка в элегантном костюме для верховой езды. Широкополая 
серая шляпа, украшенная алыми страусовыми перьями, прикрывала продолговатое, с 
тонкими чертами лицо, на котором тропический климат не оставил никаких следов. 
Локоны блестящих каштановых волос кольцами падали на плечи. Широко поставленные 
карие глаза открыто смотрели на мир, а на лице ее вместо обычного задорного 
выражения сейчас было видно сострадание. 
      Питер Блад спохватился, поймав себя на том, что он не сводит удивленных 
глаз с очаровательного лица этой девушки, находившейся здесь явно не на месте. 
Обнаружив, что она, в свою очередь, также пристально его разглядывает, Блад 
поежился, чувствуя, какое печальное зрелище он представляет. Немытый, с 
грязными и спутанными волосами и давно не бритой черной бородой, в лохмотьях, 
оставшихся от некогда хорошего камзола, который сейчас обезобразил бы даже 
огородное пугало, он совершенно не подходил для того, чтобы на него смотрели 
такие красивые глаза. И тем не менее эта девушка с какимто почти детским 
изумлением и жалостью продолжала его рассматривать. Затем она коснулась рукой 
своего компаньона, который с недовольным ворчанием повернулся к ней. 
      Девушка горячо говорила ему о чем-то, но было совершенно очевидно, что 
полковник слушал ее невнимательно. Взгляд его маленьких блестящих глаз, 
расположенных близко к мясистому крючковатому носу, перешел с нее и остановился 
на светловолосом крепыше Питте, стоявшем рядом с Бладом. 
      Но тут к ним подошел губернатор, и между ними завязался общий разговор. 
      Девушка говорила очень тихо, и Блад ее совсем не слышал; слова полковника 
доносились до него в форме неразборчивого мычания. Губернатор же, обладавший 
пронзительным голосом, считал себя остроумным человеком и любил, чтобы ему все 
внимали. 
      -- Послушайте, мой дорогой полковник Бишоп. Вам предоставляется право 
первого выбора из этого прекрасного букета цветов и по той цене, которую вы 
назначите сами. А всех остальных мы продадим с торгов. 
      Полковник Бишоп кивнул головой в знак согласия: 
      -- Ваше превосходительство очень добры. Но, клянусь честью, это не партия 
рабочих, а жалкое стадо кляч. Вряд ли от них будет какой-нибудь толк на 
плантациях. 
      Презрительно щуря маленькие глазки, он вновь осмотрел всех осужденных, и 
выражение злой недоброжелательности на его лице еще более усилилось. Затем, 
подозвав к себе капитана "Ямайского купца" Гарднера, он несколько минут 
разговаривал с ним, рассматривая полученный от него список. 
      Потом полковник сунул список обратно Гарднеру и подошел к осужденным 
повстанцам. Подле молодого моряка из Сомерсетшира Бишоп остановился. Ощупав 
мускулы на руках Питта, он приказал ему открыть рот, чтобы осмотреть зубы; 
облизнулся, кивнул головой и, не поворачиваясь, буркнул шедшему позади него 
Гарднеру: 
      -- За этого -- пятнадцать фунтов. 
      Капитан скорчил недовольную гримасу: 
      -- Пятнадцать фунтов? Это не составит и половины того, что я хотел 
просить за него. 
      -- Это вдвое больше того, что я был намерен заплатить, -- проворчал 
полковник. 
      -- Но ведь и тридцать фунтов за него -- слишком дешево, ваша честь. 
      -- За такую цену я могу купить негра. Эти белые свиньи не умеют работать 
и быстро дохнут в нашем климате. 
      Гарднер начал расхваливать здоровье Питта, его молодость и выносливость, 
словно речь шла не о человеке, а о вьючном животном. Впечатлительный Питт стоял 
молча, не шевелясь. Лишь румянец, то появлявшийся, то исчезавший на его щеках, 
выдавал внутреннюю борьбу, которую вел с собой молодой человек, пытаясь 
сохранить самообладание. У Питера Блада эта гнусная торговля вызывала чувство 
глубочайшего отвращения. 
      В стороне от всего этого прогуливалась, разговаривая с губернатором, 
девушка, на которую Блад обратил внимание. Губернатор прыгал около нее, глупо 
улыбаясь и прихорашиваясь. Девушка, очевидно, не понимала, каким мерзким делом 
занимался полковник. А быть может, подумал Блад, это было ей совершенно 
безразлично? 
      В эту секунду полковник Бишоп повернулся на каблуках, собираясь уходить. 
      -- Двадцать фунтов -- и ни пенса больше. Это моя предельная цена. Она 
вдвое больше той, какую вам предложит Крэбстон. 
      Капитан Гарднер, поняв по его тону, что это действительно окончательная 
цена, вздохнул и согласился. Бишоп направился дальше, вдоль шеренги заключенных.
 Блада и стоявшего рядом с ним худого юношу полковник удостоил только 
мимолетным взглядом. Однако, следующий за ними мужчина средних лет и 
гигантского телосложения, по имени Волверстон, потерявший глаз в сражении при 
Седжмуре, привлек к себе его внимание, и торговля началась снова. 
      Питер Блад стоял в ослепительных лучах солнца, глубоко вдыхая незнакомый 
душистый воздух. Он был насыщен странным ароматом, состоящим из смеси запахов 
кампешевого дерева [14], ямайского перца и душистого кедра. Необычайный этот 
аромат заставил его забыть обо всем и погрузиться в бесполезные размышления. Он 
совершенно не был расположен к разговорам. Так же чувствовал себя и Питт, молча 
стоявший возле Блада и думавший о неизбежной разлуке с человеком, р