дом с 
которым, плечом к плечу, он прожил смутные месяцы и полюбил его, как друга и 
старшего брата. Чувства одиночества и тоски властно охватили его, и по 
сравнению с этим все, что он пережил раньше, показалось ему незначительным. 
Разлука с доктором была для Питта мучительным завершением всех обрушившихся на 
него несчастий. 
      К осужденным подходили другие покупатели, рассматривали их, проходили 
мимо, но Блад не обращал на них внимания. Затем в конце шеренги осужденных 
произошло какое-то движение. Это Гарднер громким голосом сообщал что-то толпе 
остальных покупателей, ожидавших, пока полковник Бишоп отберет нужный ему 
человеческий товар. После того как Гарднер закончил свою речь, Блад заметил, 
что девушка говорила о чем-то Бишопу и хлыстом с серебряной рукояткой 
показывала на шеренгу. Бишоп, прикрыв глаза рукой от солнца, поглядел на 
осужденных и двинулся к ним тяжелой, раскачивающейся походкой вместе с 
Гарднером и в сопровождении шедших позади девушки и губернатора. Медленно идя 
вдоль шеренги, полковник поравнялся с Бладом и прошел бы мимо, если бы девушка 
не коснулась своим хлыстом руки Бишопа. 
      -- Вот тот человек, которого я имела в виду, -- сказала она. 
      -- Этот? -- спросил полковник, и в его голосе прозвучало презрение. 
      Питер Блад пристально всматривался в круглые глазки полковника, глубоко 
сидевшие, как изюминки в пудинге, на его желтом мясистом лице. Блад чувствовал, 
что этот оскорбительный осмотр вызывает краску на его лице. 
      -- Ба! -- услышал он голос Бишопа. -- Мешок костей. Пусть его берет кто 
хочет. 
      Он повернулся, чтобы уйти, но тут вмешался Гарднер: 
      -- Он, может быть, и тощ, но зато вынослив. Когда половина арестантов 
была больна, этот мошенник оставался на ногах и лечил своих товарищей. Если бы 
не он, то покойников на корабле было бы больше... Ну, скажем, пятнадцать фунтов 
за него, полковник? Ведь это, ей-богу, дешево. Еще раз говорю, ваша честь: он 
вынослив и силен, хотя и тощ. Это как раз такой человек, который вынесет любую 
жару. Климат никогда не убьет его. 
      Губернатор Стид захихикал: 
      -- Слышите, полковник? Положитесь на вашу племянницу. Женщина сразу 
оценит мужчину, едва лишь на него взглянет. 
      Он рассмеялся, весьма довольный своим остроумием. Но смеялся он один. По 
лицу племянницы Бишопа пронеслось облачко раздражения, а сам полковник был 
слишком поглощен мыслями об этой сделке, чтобы обратить внимание на 
сомнительный юмор губернатора. Он пошевелил губами и почесал рукой подбородок. 
Джереми Питт почти перестал дышать. 
      -- Хотите десять фунтов? -- выдавил из себя наконец полковник. 
      Питер Блад молил бога, чтобы это предложение было отвергнуто. Мысль о том,
 что он может стать собственностью этого грязного животного и в какойто мере 
собственностью кареглазой молодой девицы, вызывала у него величайшее отвращение.
 Но раб есть раб, и не в его власти решать свою судьбу. Питер Блад был продан 
пренебрежительному покупателю, полковнику Бишопу, за ничтожную сумму в десять 
фунтов стерлингов. 


Глава V. АРАБЕЛЛА БИШОП


      Солнечным январским утром, спустя месяц после прихода "Ямайского купца" в 
Бриджтаун, мисс Арабелла Бишоп выехала из красивого дядиного дома, 
расположенного на холме к северо-западу от города. Ее сопровождали два негра, 
бежавших за ней на почтительном расстоянии. Она направлялась с визитом к жене 
губернатора: миссис Стид в последнее время жаловалась на недомогание. Доехав до 
вершины отлогого, покрытого травой холма, Арабелла увидела идущего навстречу ей 
высокого человека в шляпе и парике, строго и хорошо одетого. Незнакомцы не 
часто встречались здесь на острове. Но ей все же показалось, что она где-то 
видела этого человека. 
      Мисс Арабелла остановила лошадь, будто для того, чтобы полюбоваться 
открывшимся перед ней видом: он в самом деле был достаточно красив, и задержка 
ее выглядела естественной. В то же время уголками карих глаз она пристально 
разглядывала этого человека, по мере того как он приближался. Первое ее 
впечатление о костюме человека было не совсем правильно, ибо хотя одет он был 
достаточно строго, но едва ли хорошо: камзол и брюки из домотканой материи, а 
на ногах -- простые чулки. Если такой костюм хорошо сидел на нем, то 
объяснялось это скорее природным изяществом незнакомца, нежели искусством его 
портного. Приблизившись к девушке, человек почтительно снял широкополую шляпу, 
без ленты и пера, и то, что на некотором расстоянии она приняла за парик, 
оказалось собственной вьющейся, блестяще-черной шевелюрой. 
      Загорелое лицо этого человека было печально, а его удивительные синие 
глаза мрачно глядели на девушку. Он прошел бы мимо, если бы она его не 
остановила. 
      -- Мне кажется, я вас знаю, -- заметила она. 
      Голос у нее был звонкий и мальчишеский, да и вообще в манерах этой 
очаровательной девушки было что-то ребяческое. Ее непосредственность, 
отвергавшая все ухищрения ее пола, позволяла ей быть в отличных отношениях со 
всем миром. Возможно, этим объяснялось и то странное на первый взгляд 
обстоятельство, что, дожив до двадцати пяти лет, Арабелла Бишоп не только не 
вышла замуж, но даже не имела поклонников. 
      Со всеми знакомыми мужчинами она обращалась, как с братьями, и такое 
непринужденное обращение осложняло возможность ухаживать за ней, как за 
женщиной. 
      Сопровождавшие Арабеллу негр