смелее.
– Мне, однако, очень любопытно увидеть эту безделушку, – сказал он, наклоняясь 
к ее руке. – Позвольте мне во имя старой… дружбы… – пробормотал он.
Слово «дружба» казалось ему слишком слабым в эту минуту… Окончить фразу не 
пришлось: он уже завладел ее рукой и без большого усилия разжал ладонь…
В брелоке лежала блестящая медная пуговица с его именем, вырезанным когда-то по 
его указанию для нее.
Как выразить ту массу ощущений, которые заставили сильно забиться сердце 
Армстронга: тут были и угрызения совести, и негодование на самого себя и 
радость, радость без конца.
– Как! – воскликнул он дрогнувшим голосом. – Вы хранили эту память обо мне, и 
так долго?..
Она, не отвечая, склонила к нему свою белокурую головку, и молчание ее было 
красноречивее всяких слов. Маленькая ручка ее осталась в руках Армстронга.
– Милая Нетти, – сказал он, – это более, чем я заслужил, да! Но клянусь вам, и 
вы должны мне поверить, что вся моя любовь принадлежит вам безраздельно. 
Простите ли вы мне мое ослепление… согласитесь ли вы принять мое имя и мою 
жизнь?
– Увы, – сказала она сквозь слезы, блестевшие на ее прекрасных глазах, – 
поневоле надо согласиться, так как я не могу заставить себя сказать «нет»… 
Помните, я предлагала вам взять обратно эту пуговицу, и вы отказались? Я ее 
сохранила. Вот и все!
Как раз при этих словах дверь отворилась, и комендант вошел в комнату; за ним 
шли миссис Сент-Ор и капитан Джим.
Франк не выпускал руки Нетти из своей.
Он быстро подвел ее к вошедшим.
– Господин полковник, сударыня, поздравьте меня! – сказал он дрожащим голосом. 
– Имею счастье представить вам будущую госпожу Армстронг!..
– Ну, так и есть! – вскричал Джим. – Я знал, что этим кончится.
– А я, – сказал полковник, весело смеясь, – разве я не говорил всегда, что эта 
милая барышня рано или поздно одержит верх!
– Оно так-то так, а все-таки, согласитесь, – возразил капитан Джим, – что без 
моей военной хитрости эта канитель долго бы еще тянулась!
Изумлению Армстронга, слушавшего эти речи, не было границ, и он пришел в себя и 
успокоился только тогда, когда убедился, что ревновать ему не придется. Бравый 
капитан прежде всех начал его поздравлять, пожал горячо руку и сказал:
– Я в восторге, мой милый друг, что вы вернулись. Да и пора уже, а то, сознаюсь,
 я пытался подставить вам ножку… Ну, да все к лучшему, и мне останется только 
радоваться, глядя на вас… А когда же свадьба? Если вам нужен шафер, имейте в 
виду, что капитан Джим всегда к вашим услугам.
Капитан, как видим, вел дело по-военному, «по барабану», впрочем, он и не 
ошибся. Когда через месяц полковник Сент-Ор и поручик Армстронг были вызваны в 
форт Лукут, гарнизон с удовольствием зачислил в свои списки прелестную молодую 
барышню, которая прежде значилась только в числе временно проживающих гостей.
Красавица Жюльета все еще на выданьи, и хотя она недолго носила траур по 
Корнелиусу, вакансия его до сих пор не замещена. Ходят какие-то зловещие слухи 
о финансовых операциях судьи Брэнтона, и, может быть, как раз эти слухи и 
сдерживают ретивых искателей богатых невест.
Дева Утра, сестра несчастного Мак Дайармида, вместе с матерью поселилась в 
Квебеке, где и основала госпиталь для индейцев имени своего брата. Госпиталем 
этим с замечательным усердием она занимается сама.
Эван Рой вернулся в Шотландию, живет в старой полуразрушенной башне, как и 
подобает последнему отпрыску знатного рода, прославившего себя еще во времена 
Брута Троянца.
Капитан Сент-Ор остался холостяком. Он выразил желание вместе с миссис Пейтон 
быть восприемником второго ребенка Франка и Нетти Армстронг; первого ребенка по 
полковому обычаю крестили командир и его жена.
Что касается Марка Мэггера, то он давно уже представил в редакцию «Геральда» 
истинный и полный рассказ о своем путешествии в лагерь сиуксов и истинную, хотя 
и невероятную, историю Мак Дайармида.





Note1

В Северо-Американских Соединенных Штатах.



Note2

Хозяин, господин.



Note3

Король Филипп, вождь индейцев Северной Америки (настоящее его имя было Матох),