синие и зеленые шерстяные куртки, грубошерстные свитеры, серые и коричневые; 
красные фланелевые рубашки, коричневые, белые, желтые полотняные или нанковые 
пиджаки. У некоторых пиджаки были даже небесно-голубого цвета! Охотничьи куртки 
из выделанной оленьей кожи, такие же мокасины и гетры, высокие и низкие сапоги 
из лошадиной кожи или шкуры аллигатора – короче говоря, все виды обуви, которую 
носят в Штатах. Головные уборы были также разнообразны и фантастичны. Высоких и 
твердых касок и кепи не встречалось, зато было много фуражек и шляп из шерсти и 
войлока, а также шляп, сделанных из соломы и пальмовых листьев, с широкими 
полями, обтрепанных и надвинутых на самый лоб. На некоторых были форменные 
фуражки из синего сукна. Только они и придавали военный вид их владельцу.
Но было нечто общее у всех добровольцев этого отряда – это неукротимая жажда 
схватки с противником, желание помериться силами с ненавистными дикарями, 
которые устраивали такие бесчинства во всей стране. «Когда же нас поведут в 
бой?» – вот вопрос, который постоянно задавали добровольцы.
Старый Хикмэн оказался весьма деятельным. Благодаря своему возрасту и опыту он 
получил звание сержанта, единодушно присужденное ему на выборах. Мне пришлось 
несколько раз разговаривать с ним. Охотник за аллигаторами по-прежнему 
оставался моим верным другом и был очень предан всей нашей семье. В этот день 
он еще раз доказал свою преданность, начав со мной разговор, которого я никак 
от него не ожидал.
– Пусть индейцы скальпируют меня, лейтенант, – сказал он, – но я даже и мысли 
не допускаю о том, что этот осел женится на вашей сестре.
– Кто женится? – спросил я с удивлением, полагая, что старик имеет в виду 
Галлахера.
– Да тот, что постоянно шляется к вам. Эта тварь, проклятый хорек – Аренс 
Ринггольд!
– А, вот вы о ком! Разве об этом идут разговоры?
– Да во всей округе только об этом и толкуют Черт меня побери, Джордж Рэндольф, 
если бы я это ему позволил! Ваша сестра – милая девушка, самая что ни на есть 
красавица в наших краях, и отдать ее замуж за такого мерзкого негодяя, как он!..
 Да я и слышать об этом не хочу, несмотря на все его доллары! Запомните мои 
слова, Джордж: он сделает бедняжку несчастной на всю жизнь. Это уж как пить 
дать, черт бы его побрал!
– Я очень благодарен вам за совет, Хикмэн, только я думаю, что ваши опасения 
напрасны. Ничего из этого не выйдет.
– Ну, а почему же все кругом только об этом и болтают? Не будь я старым другом 
вашего отца, я не позволил бы себе такую вольность. Но я был его другом, а 
теперь я ваш друг и потому решил поговорить с вами. Мы все кричим тут об 
индейцах и называем их ворами. Да во всей Флориде, среди всех индейских племен 
не найти таких воров и мошенников, как Ринггольды! И отец такой был, и сын, и 
вся ихняя проклятая порода. Старик убрался отсюда, а куда попал, неизвестно. 
Наверно, дьявол держит его в лапах, и думаю, что будет держать долго за все те 
пакости, которые он творил с людьми на этом свете. Ему сторицей отплатится и за 
то, как он обращался с бедными метисами, что живут по ту сторону реки.
– Вы говорите о семье Пауэллов?
– Да, это была величайшая несправедливость на свете. Я никогда и не слыхивал 
такого в своей жизни. Клянусь дьяволом!
– Стало быть, вы знаете, что там произошло?
– Конечно, я знаю все их подлые плутни. Это было самое гнусное дело, когда-либо 
совершенное человеком, и притом белым, который к тому же называет себя 
джентльменом. Клянусь сатаной, так оно и есть!
По моей просьбе Хикмэн подробно рассказал мне, как была ограблена несчастная 
семья. Я узнал, что Пауэллы покинули свою плантацию отнюдь не добровольно. 
Наоборот, для бедной вдовы переселение в чужие места было самым тяжелым 
испытанием в ее жизни. Дело не только в том, что эта усадьба считалась лучшей 
во всей округе и высоко ценилась, но с ней были связаны все светлые 
воспоминания о счастливой жизни, о добром муже… И только неумолимый закон в 
лице шерифа с дубинкой мог заставить ее покинуть родные места.
Хикмэну пришлось присутствовать при сцене расставания. Он описал ее простыми, 
но проникновенными словами. Он рассказал мне, как неохотно и с какой грустью 
вся семья разлучалась со своим родным домом. Он слышал негодующие упреки сына, 
видел слезы и мольбы матери и дочери, слышал, как несчастная вдова предлагала 
все, что у нее осталось, – свои личные вещи, даже драгоценности – подарки ее 
покойного мужа, лишь бы негодяи позволили ей остаться под священным кровом дома,
 где прошло столько счастливых лет. Но мольбы ее были напрасны. Безжалостные 
преследователи не ведали сострадания, и вдову выгнали из ее дома.
Обо всем этом старый охотник говорил взволнованно. Хотя внешность его была 
неприглядной, а речь простонародной, зато сердце у него было отзывчивое и он не 
выносил несправедливости.
Он неприязненно относился ко всем, кто участвовал в этом преступном деле, и от 
всей души ненавидел Ринггольдов. Его рассказ о бедствиях, постигших семью 
Оцеолы, вызвал во мне сильнейшее возмущение этой чудовищной жестокостью и 
пробудил прежнее теплое чувство к Оцеоле, которое несколько померкло, когда 
сомнения одолели меня.



Глава LIХ. СПЕШНЫЙ ГОНЕЦ

Мы с Хикмэном отъехали немного в сторону, чтобы побеседовать на свободе. Старый