качестве секунданта. За его воинственность ему дали прозвище «забияка Галлахер».
 Я заранее знал, что он мне посоветует: «Вызови мерзавца на дуэль во что бы то 
ни стало!» Я объяснил ему, по каким причинам мне трудно вызвать Ринггольда на 
дуэль.
– Верно, мой мальчик! Ты прав. Но дело это не такое уж трудное.
– Как так?
– Заставь его вызвать тебя. Так будет лучше. Кроме того, ты получишь 
возможность сам выбрать оружие.
– Но как это сделать?
– О мой невинный цыпленок, это так же легко, как выбить пробку из бутылки. 
Назови его лжецом, а если он не очень обидится, щелкни его по носу или выплюнь 
табачную жвачку в его противную рожу. Ручаюсь, что он выйдет из себя. А я буду 
твоим секундантом… Ну пойдем, мой мальчик, – продолжал мой приятель, 
направляясь к двери. – Где его искать, этого мистера Ринггольда? Найди мне 
этого мерзавца, а я уж научу тебя, как поцарапать ему пуговицы. Ну, пошли 
вместе!
Этот план мне не особенно нравился, но у меня не хватило духу сопротивляться 
ему и я поплелся за неистовым сыном кельтской расы.



Глава XLI. ПОВОД К ДУЭЛИ

Не успели мы выйти из дверей, как сразу наткнулись на того, кого искали. 
Ринггольд стоял недалеко от порога и разговаривал с группой офицеров. Среди них 
находился один франт, о котором я уже говорил, по прозванию Красавчик Скотт. Он 
состоял адъютантом при главнокомандующем и к тому же приходился ему 
родственником.
Я указал моему товарищу на Ринггольда.
– Вот этот, в штатском, – сказал я.
– Тебе не надо даже и указывать на него. Его змеиные глаза сами говорят за себя.
 Клянусь душой, не очень приятный взгляд! Ну, ему нечего бояться воды: кому 
суждено быть повешенным, тот не утонет! Послушай, Джордж, мой мальчик, – 
продолжал Галлахер серьезным тоном, – последуй в точности моему совету: наступи 
ему на ногу, и посмотрим, что он запоет. У него, наверно, мозоли – видишь, 
какие тесные сапоги он носит… Да ты с ним не деликатничай! Он, конечно, 
потребует, чтобы ты извинился, иначе ведь нельзя. А ты не захочешь, вот и все, 
никаких церемоний. Ну, а коли так не выйдет, тогда, черт побери, дай ему пинка.
Мне не понравился этот план.
– Нет, Галлахер, – сказал я, – это никуда не годится.
– Ну вот еще, пустяки! А почему же нет? Неужели ты собираешься так просто уйти 
отсюда? Подумай, мальчик мой, ведь это же негодяй, который хочет убить тебя! И 
в один прекрасный день, если ты дашь ему ускользнуть, он тебя укокошит!
– Это верно… но…
– Ба! Какие там «но»? Марш вперед! Послушаем, о чем они там чирикают. Уж я-то 
найду, к чему прицепиться, не будь я Галлахер!
Не зная, на что решиться, я последовал за своим товарищем, и мы подошли к 
группе офицеров. Конечно, я не собирался поступить по совету Галлахера и не 
терял надежды, что мне не придется прибегнуть к грубой уловке, предложенной им. 
И я не обманулся в своих надеждах. По-видимому, Аренс Ринггольд испытывал свою 
судьбу. Едва мы приблизились, как повод к дуэли уже нашелся.
– Ну, коли речь зашла об индейских красавицах, – сказал Ринггольд, – то никто 
не добился такого успеха, как Скотт. Он тут все время разыгрывает Дон Жуана с 
того самого момента, как появился в форте.
– Да что ж тут удивительного! – заметил один из только что подошедших офицеров.
 – Насколько мне известно, он неотразим и всегда покорял сердца всех красавиц в 
Саратоге. Как же индейская девушка может устоять перед ним?
– Не говорите этого, капитан Робертс. Лесные нимфы очень боятся нас, 
бледнолицых мужчин. Наверно, теперешняя возлюбленная стоила лейтенанту долгой 
осады, прежде чем он добился победы… Не так ли, лейтенант?
– Чепуха! – возразил франт, самодовольно ухмыляясь.
– Но ведь она наконец уступила? – спросил Робертс, обращаясь к Скотту.
Лейтенант не ответил, но его дурацкая улыбка, очевидно, должна была означать 
утвердительный ответ.
– О да! – вставил Ринггольд. – Теперь она его «фаворитка», как принято говорить.

– А имя? Как ее имя?
– Пауэлл. Мисс Пауэлл.
– Как! У нес не индейское имя?
– Нет, джентльмены, эта юная леди не дикарка, уверяю вас. Она играет на лютне, 
поет, читает и пишет такие миленькие любовные записочки… Не так ли, лейтенант?
Прежде чем лейтенант успел ответить, другой офицер спросил:
– Да ведь так же зовут и того молодого вождя, которого только что арестовали?
– Верно, – ответил Ринггольд. – Его тоже так зовут. Я забыл сказать, что это 
его сестра.
– Как! Сестра Оцеолы?
– Ни больше ни меньше. Они метисы. Среди белых они известны как Пауэллы. Так 
звали почтенного, старого джентльмена
– их отца. Оцеола значит «Восходящее Солнце» – это имя, под которым он известен 
у семинолов. А ее настоящее имя… ах, это очень красивое имя!