собака! По какому делу ты сюда явился, вот что я хочу знать!
– Я уже сказал вам причину моего приезда: мне нужно видеть мистера Холта – Хика 
Холта, если вам так больше нравится.
– Видеть Холта? Ну, если в этом заключается все твое дело, то ты его уже увидел.
 А теперь убирайся отсюда.
Это слишком буквальное толкование моих слов не сбило меня, и я спокойно 
продолжал:
– Так это вы Хик Холт?
– А кто тебе сказал, что нет? Что ты ко мне привязался? Иди ко всем чертям!
Эти угрозы и оскорбления, которыми великан скваттер, очевидно, рассчитывал 
запугать меня, произвели совсем иное действие. Не знаю, можно это назвать 
храбростью или нет, но я так же мало ценил свою жизнь, как и он. Мне слишком 
часто приходилось рисковать ею и на поединках, и на поле брани, чтобы я мог 
испугаться такого грубияна. Я не собирался больше терпеть возмутительный тон и, 
отбросив все соображения благоразумия, решил положить конец подобному обращению.
 Отвечать ему тоже руганью было бесцельно.
«Возможно, – подумал я, – надо говорить с ним более решительно». Однако, раньше 
чем я успел ответить на последний вопрос, он раздраженно и нетерпеливо повторил 
его:
– Ну, мистер Болтун, выкладывай, да поскорее. Чего тебе от меня нужно?
– Во-первых, мистер Хикман Холт, мне нужно, чтобы со мной обходились вежливо. 
Во-вторых…
Скваттер снова перебил меня грубым ругательством.
– Еще чего! – рявкнул он. – Говоришь о вежливости, а сам прыгаешь на лошади 
через чужую ограду и въезжаешь во всю прыть чуть ли не в самый дом! Запомни, 
мистер Золотые Пуговицы, что я не позволю ни одному человеку – будь то белый, 
черный или индеец – врываться на мой участок без разрешения. Понял?
– На ваш участок? А вы уверены, что он ваш?
Скваттер побагровел – может быть, от ярости, но к ней явно примешивалось еще 
какое-то чувство.
– Не мой участок! – загремел он, уснащая свои слова проклятием. – Не мой 
участок! Покажите мне человека, который так говорит! Покажите его мне, и, 
клянусь всевышним, он больше этого не скажет!
– Вы его купили?
– А тебе какое дело? Я его обработал, и этого вполне достаточно. Лопни мои 
глаза, если он не останется моим навсегда. А какое тебе дело до моего участка?
– Вот какое, – сказал я, вынимая из седельной сумки документы и стараясь быть 
спокойным. – Видите ли, мистер Холт, ваш дом стоит на участке № 9, который я 
купил у правительства Соединенных Штатов. Поэтому вы должны мне сообщить, 
собираетесь ли вы использовать преимущественное право покупки занятой вами 
земли или же передадите ее мне. Вот документы. Можете с ними ознакомиться.
– Я так и думал, что ты явился сюда по этому делу! – зарычал он. – Так и думал! 
Зря старался – ни черта ты не получишь. Плевал я на твои документы! Плевал я на 
всякие преимущественные права! Все они не стоят вон того пустого початка. У 
меня есть свои «преимущественные права» на землю. Я сейчас покажу их тебе и 
посмотрю, как они тебе понравятся.
С этими словами Холт повернулся и исчез в хижине.
«Так, значит, у него есть документы и он является законным владельцем этой 
земли? – подумал я. – Неужели он купил ее? Если это так…»
Тут мои размышления были прерваны появлением скваттера. Но вместо бумаг, 
которые я ожидал увидеть, он держал в руках длинное ружье.
– Ну-с, мистер Выгоняло, – проговорил он победоносно и полным сарказма тоном, 
угрожающе приподняв свое оружие, – вот мои документы. Мое «преимущественное 
право» – это право ружья. Думаю, тебе достаточно ясно, что я имею в виду, а?
– Нет, не ясно, – ответил я решительно.
– Не ясно? Вот что, незнакомец! Я говорю совершенно серьезно. Посмотри мне в 
глаза, и ты увидишь, что я не шучу. Если ты не уберешься немедленно, ты живым 
отсюда не уйдешь. Видишь этот пень? Тень от него идет к дому. В ту минуту, 
когда она доползет до стены, я застрелю тебя, не будь я Хик Холт. Помни, я тебя 
предупредил!
– А я предупреждаю вас, мистер Холт, что буду защищаться. Если вы промахнетесь…
– Промахнусь? – прервал он меня и презрительно повел плечом. – Промахнусь, 
дурень? Ну, об этом я не беспокоюсь!
– Если вы промахнетесь, – продолжал я, не обращая внимания на его слова, – я 
вас не пощажу. Вы собираетесь подло, как трус, воспользоваться первым выстрелом,
 но имейте в виду, что в случае промаха я сам вас застрелю, и суд меня 
оправдает, так как я сделаю это, защищая свою жизнь. Если вы выстрелите, я 
выстрелю тоже. Берегитесь – я не щажу трусов.
– Трусов? – взревел гигант. – А если я не промахнусь? – продолжал он с 
многозначительной, полной презрения усмешкой, означавшей, что он всегда 
попадает в цель. – А что, если я не промахнусь, мистер Хлопушка?
– А вдруг промахнетесь? Не будьте слишком уверены в том, что попадете наверняка.
 В меня не раз уже стреляли.
– После моего выстрела никому не придется стрелять в тебя.
– И все-таки я рискну остаться здесь. Если даже вы меня убьете, вы ничего этим 
не выиграете. Имейте в виду, любезнейший, мы с вами не деремся на дуэли. Если 
вы меня застрелите, вас покарает закон.
Мне показалось, что мои слова произвели некоторое впечатление на скваттера. 
Видя, что он молчит, я продолжал тем же решительным тоном:
– Если мне суждено погибнуть от вашей руки, помните, что у меня есть друзья,