мертвая тишина. Значит, она пуста? Или совсем покинута? Но нет – через дверь я 
видел самодельную мебель и кухонную утварь. Значит, ее обитатели отлучились на 
время и находятся где-нибудь неподалеку в лесу.
Я окинул взглядом весь участок, посмотрел за забор в лес, но никого не увидел. 
Только десятка два черных грифов, таких же зловонных, как их пища, сидело на 
голых сучьях сухих деревьев. Несмотря на то что омерзительные птицы были на 
расстоянии выстрела, они не обращали на меня никакого внимания, а сидели 
спокойно, лениво распустив крылья, словно греясь на солнце. Порой одна из них 
бесшумно поднималась в воздух, и на смену ей так же бесшумно прилетала другая. 
Их тени лениво скользили по земле среди увядших стеблей кукурузы.
Я не хотел быть невежей и уже стал жалеть о том, что заставил своего коня 
перепрыгнуть через ограду. Я покашлял, но безрезультатно: или меня 
действительно не слышали, или просто не желали отзываться.
«Конечно, – думал я, – если в доме есть люди, они должны меня заметить».
В хижине, хотя и лишенной окон, были такие широкие щели, что из нее можно было 
видеть весь участок. Более того: я даже снаружи различал если не всю 
внутренность жилища, то, во всяком случае, большую ее часть. Вдруг мне 
показалось, что через просветы между бревнами виднеются очертания человеческой 
фигуры, и, вглядевшись пристальнее, я убедился, что это был мужчина. Странно, 
что он меня не слышал! Может быть, он спал? Судя по его позе – нет. Человек 
сидел на стуле совершенно прямо, высоко подняв голову. Вряд ли он мог спать в 
подобном положении. Придя к такому заключению, я снова кашлянул, громче, чем 
прежде, но результат был тот же. Внезапно мне показалось, что человек 
пошевелился. Да, я не ошибся – он сделал движение, но, очевидно, не собирался 
вставать.
«Какая наглость! – подумал я. – Чего он хочет этим добиться?»
Я начинал терять терпение. Непонятная сонливость владельца хижины вывела меня 
из себя.
– Есть кто-нибудь в доме? – крикнул я. – Эй! Кто там?
Человек снова пошевелился, но не встал. Я повторил свой окрик, но уже более 
громко и повелительно, и на этот раз услышал ответ.
– Кто вы такой, черт вас возьми, и какого дьявола вам тут нужно? – донесся до 
меня голос, более похожий на рычание медведя, чем на человеческую речь.
Я увидел, что человек поднялся со стула, но ничего не ответил ему на этот 
грубый оклик – мне было достаточно того, что меня заметили.
Деревянные половицы заскрипели под тяжелой поступью, и я понял, что обитатель 
хижины направляется к двери. Через мгновение он появился на пороге, заполнив 
дверной проем. Передо мной стоял гигантского роста мужчина с бородой, 
достигавшей второй пуговицы куртки. На его лицо нельзя было смотреть без 
страха: оно выражало решительность и отвагу, но вместе с тем свирепую 
жестокость.
Было совершенно излишне спрашивать, кто он. Вспомнив рассказ молодого охотника, 
я сразу догадался, что передо мной стоит скваттер Хикман Холт.



Глава XXII. ГРУБЫЙ ПРИЕМ

Из вежливости я чуть было не произнес общепринятую фразу: «Полагаю, что вижу 
перед собой мистера Холта?», но не успел этого сделать, так как скваттер, едва 
появившись на пороге, разразился потоком брани:
– Кто ты такой, и какого дьявола тебе нужно?
– Я желал бы видеть мистера Холта, – ответил я, едва сдерживаясь.
– Ты хочешь видеть мистера Холта? Никакого мистера Холта здесь нет.
– Нет?
– Нет, черт тебя подери! Ты что, оглох?
– Вы хотите сказать, что Хикман Холт здесь не живет?
– Ничего подобного я не говорю. Если тебе нужен Хик Холт, то такой здесь есть.
– Да, я спрашиваю о Хике Холте.
– Ну, и что из того, если он тут живет?
– Мне хотелось бы повидать его.
– Вот что, незнакомец, – сказал скваттер, и глаза его злобно сверкнули, – если 
ты шериф, то Хика Холта дома нет. Понятно? Его нет дома.
Последняя фраза была произнесена весьма многозначительно, и он выразительно 
приподнял полу своей куртки, показав торчавший за поясом огромный охотничий нож.

Я прекрасно понял его намек и невозмутимо ответил:
– Я не шериф.
Я надеялся успокоить его, полагая, что оказанный мне прием – следствие 
какого-то недоразумения.
– Я не шериф, – снова повторил я еще более убедительным тоном.
– Не шериф? А кто же? Один из его подручных?
– Ни то и ни другое, – ответил я, снова сдерживаясь.
– А зачем нацепил золоченые пуговицы и брюхо перетянул, как заяц на вертеле? 
Кто ты такой?
Мое терпение истощилось, но, помня наставления моего нэшвиллского друга и совет,
 данный мне накануне охотником, я, хотя и с трудом, подавил закипавший во мне 
гнев.
– Моя фамилия… – начал я.
– Плевал я на твою фамилию! – перебил меня великан. – Она мне нужна, как дохлая