— Да, такое вполне вероятно. Они приняли твоего соотечественника за полковника 
Глотино, и не в их интересах упускать его. Ты полагаешь, они могут напасть на 
нас после того, как заметят, что мы покинули свой лагерь, да?

— Может быть, да, но, возможно, что и нет.

— Ты знаешь, я хвастаться не люблю, но тут как раз тот самый случай, когда я 
должен сказать, что они будут представлять для нас опасность, только если 
нападут внезапно. Наши пули все же всегда бьют точнее их стрел.

— Если они и в самом деле захотят напасть на нас, то, мне кажется, все-таки не 
сделают это открыто. Но мы, однако, не должны успокаиваться на этот счет. 
Знаешь, мне все больше кажется, что эта компания вернулась специально для того, 
чтобы убедить нас, будто они двинулись к Пальмовому озеру.

— Но разве они способны действовать настолько обдуманно?

— Обдуманно, говоришь? Я бы не назвал умным того, кто держит меня за дурака. 
Они же знают, что доктор и его слуга прекрасно слышали, о чем они говорили, и, 
естественно, не один, так другой расскажет нам все.

— То есть, если я тебя правильно понял, ты считаешь, что нам надо двигаться и 
дальше в том же направлении, которое здесь прерывается, не возвращаясь по их 
следу назад?

— Нет, мы вернемся, но не так, как они, вероятно, ожидают. Я должен узнать, что 
они замышляют, и буду ехать по их следу так долго, пока не пойму, где тут 
собака зарыта. Если хочешь, можешь сопровождать меня.

Он созвал своих людей и объяснил им суть сложившегося положения. После этого 
они с Херонимо пустили лошадей галопом по следу индейцев. Ни разу не потеряв 
этого следа, они, в конце концов, оказались возле той самой прогалины в лесу, 
которой воспользовался противник… Здесь спешились. Огляделись. Никаких примет 
стоянки не было заметно, но следы лошадиных копыт вели к реке. Отец-Ягуар снова 
стал всматриваться в них, хотя за утро он делал это уже столько раз, что, 
кажется, мог бы узнавать следы каждой лошади в отдельности. Но ему не давала 
покоя эта странность маршрута, и он сосредоточенно искал какую-нибудь зацепку, 
подтверждающую или опровергающую его предположения. Наконец он сказал Херонимо:

— Если бы они собирались преследовать нас, то здесь непременно повернули бы 
налево и дальше пробирались бы вдоль границы леса обратно. Но этого они не 
сделали, а перешли реку. Значит, вывод напрашивается такой — они озабочены 
прежде всего тем, чтобы одурачить нас. Что очень глупо и самонадеянно с их 
стороны!

— Да уж, это совсем не комплимент для нас. Парни, видно, плохо понимают, с кем 
дело имеют. Как можно надеяться нас провести, если мы постоянно видели перед 
собой их следы?!

— А знаешь, Херонимо, ты ведь, дружище, не совсем прав, следы мы видели не 
постоянно… Вернее, не должны были бы видеть постоянно. Ведь мы вынуждены были 
скакать с гораздо меньшей скоростью, чем они, останавливались на ночь, а они 
выступили еще в темноте. Кроме расстояния, нас разделяет очень большой отрезок 
времени, а за это время следы должны были бы исчезнуть. Они, однако, не исчезли.
 Нет, эти заговорщики явно хитрее, чем можно подумать, и, знаешь, никогда не 
стоит недооценивать противника. Но в конце концов, все это — игры, цель которых 
опять же задержать нас, а вот серьезный интерес у них один — поскорее добраться 
до Пальмового озера. Ну, тут мы еще посмотрим, у кого это быстрее получится. 
Возвращаемся!

Как только они добрались до своих, то объяснили им, что немедленно выступают к 
Пальмовому озеру с остановкой у источника, называемого заговорщиками 
«источником Пиявок», что находится в полутора днях пути верхом на северо-запад.

В дороге Отец-Ягуар то и дело посматривал на доктора Моргенштерна: его 
беспокоила бросающаяся в глаза неловкость тщедушного всадника. Но тот, однако, 
не показывал виду, что ему трудно, мужественно сносил все тяготы пути. За весь 
переход, до самой остановки на ночь ученый ни разу не пожало