же тщательно 
упакованные предметы. Фриц развернул один из таких свертков: в нем оказалось 
ружье.

Да, доисторические животные тут уж были явно ни при чем…

— Какая неожиданность! Ружья! А в бочонках наверняка порох! — воскликнул Фриц и 
прокричал доктору наверх: — Идите скорее сюда, мы покажем вам нечто курьезное!

— Нечто курьезное? — ответил тот. — Фриц, ну как у тебя язык поворачивается 
называть так столь важный для науки предмет, как нижний панцирь гигантской 
хелонии?

— Это не панцирь, а совсем другой вид арматуры! Осчастливьте нас своим визитом, 
герр доктор, и вы сами получите большое удовольствие от него!

Моргенштерн отложил свою лопату и полез внутрь пещеры. Вот в этот-то момент 
Антонио Перильо как раз и произнес: «Вы смотрите, этот наглец полез прямиком в 
наш арсенал!»

Доктор Моргенштерн, когда увидел последние находки своих спутников, пришел в 
шок, о чем красноречиво говорило его изумленное лицо. Несколько минут он был не 
в силах произнести ни слова. Наконец растерянно пробормотал:

— Ружья? Ружья! Да, никакого сомнения: ружья…

Над головами у них раздалось громкое лошадиное ржание и послышались грубые 
голоса. Ученый поднял голову и увидел нескольких индейцев, которые навели на 
него свои духовые ружья, а с ними и двух белых, вооруженных револьверами. Один 
из них сказал вежливым до приторности, фальшиво заискивающим тоном:

— Сеньор, будьте так любезны, поднимитесь вместе с вашими товарищами к нам сюда.
 Только не советую вам пытаться оказать сопротивление, а то вы можете нечаянно 
лишиться жизни. Прямо тут…

Доктор Моргенштерн узнал говорившего.

— Антонио Перильо! — воскликнул он.

— Да, это я, — ответил тот. — Послушайте, вылезайте-ка побыстрее. А то мы 
вытащим вас сами и при этом можем испортить ваш костюм.

— Костюм — не главное мое достояние.

И он вылез из ямы, а за ним и оба его спутника. Увидев дона Пармесана, Перильо 
воскликнул:

— Хирург! И вы здесь? Сеньор, как вас угораздило попасть в такое дурное 
общество?

— Я вел сеньоров в Гран-Чако, — ответил дон Пармесан.

— Что им там нужно?

— Они собираются заняться там раскопками животных.

— Каких еще животных?

— Доисторических, живших много миллионов лет назад на этой земле.

— Красивые сказки! Сеньор Пармесан, до сих пор я знал вас как эксцентричного 
человека, который, несмотря на все свои причуды, все же обладает здравым 
смыслом в достаточной степени для того, чтобы не ввязываться в политику. Но с 
сегодняшнего дня мне придется, увы, изменить свое мнение о вас!

— «Ввязываться в политику»? О чем это вы? Я могу оперировать или ампутировать 
любой орган человека, а также зашить рану, если вам это требуется…

— Судя по вашему дурацкому недоуменному виду, вы совершенно не понимаете, что 
происходит, и хотите заморочить нам головы своими всегдашними штучками. Бросьте 
вы это! На этот раз номер у вас не пройдет. Но, может быть, вы действительно 
решили сменить скальпель на шпагу? Или вас кто-то ввел в заблуждение? Кстати, 
вы знаете, что ваши новые знакомые — очень опасные люди?

— Они опасные люди? Этого не может быть! Эти люди — ученые из Германии, 
ручаюсь!

— Ну тогда что вы скажете по поводу того факта, что вот сейчас, на ваших глазах,
 и при вашем, кстати, участии они совершают кражу чужого имущества.

— Какую еще кражу? — возмутился Фриц. — Мы не воры. А вот вы-то, уж точно, 
замешаны в преступлении, и посерьезнее, чем кража.

— Что вы имеете в виду?

— Покушение на жизнь моего хозяина, которого вы намеревались убить в 
Буэнос-Айресе.

— Ах, вот вы о чем! Право же, это вам будет весьма трудно доказать, конечно, 
если дело вообще дойдет до доказательств. Думаю, что не дойдет никогда. А вот у 
нас, напротив, есть все доказательства вашего воровства. Поэтому объявляю вам, 
что отныне вы — наши пленники.

— Вы не имеете никакого права лишать нас свободы. Или вы иногда помогаете 
полиции?

— Речь не об этом! Во время мирной жизни действуют одни законы, а во время 
войны — совсем иные. Мы имеем все основания расстрелять вас. Но поступим с вами 
гуманно: сейчас придет офицер, который возьмет вас под стражу.

Пятеро всадников с юга приблизились к ним. Главный среди них, похоже, был тот 
самый капитан, с которым у наших