капывания костей. Значит, вы преследуете его, так сказать, тайно?

— Да, пожалуй, тайно, что по-латыни значит «кланкулум» или «кландестинус», а 
также «фуртинус» или «латито».

— Нет, вы, положительно, редкостный чудак, сеньор! К каким-то давно умершим 
древним римлянам вы относитесь с гораздо большей почтительностью, чем к 
необыкновенному, знаменитому живому человеку! Да оглянитесь вокруг! В пампе 
полно мест, где можно без всяких хлопот раскапывать кости. И при этом не 
подвергать свою жизнь ни малейшей опасности, в то время как в Гран-Чако с 
любого дерева на вас может спрыгнуть ягуар или индеец, который не уступит этому 
зверю в свирепости…

— О! Встреча с ягуаром меня совершенно не страшит, я буду только рад ей.

— Рады? Ну я и не знаю, что ответить на это! — сказал лейтенант и развел руками.


— Понимаете, — стал объяснять ему доктор, — мне, как зоопсихологу, чрезвычайно 
интересно провести один эксперимент с этим животным. Я открыл средство, с 
помощью которого можно укротить без труда любого, самого свирепого зверя.

— Но такого средства не существует и существовать не может, — тихо, как говорят 
с упрямым капризничающим ребенком, произнес лейтенант.

— Сеньор, вы ошибаетесь!

— Ну так поведайте мне в таком случае, что это за чудодейственное средство.

— Извольте. Я отнюдь не делаю секрета из своего открытия и с удовольствием 
поделюсь с вами тем, что мне открылось в процессе одного, можно сказать, 
нечаянно проведенного мною эксперимента. Если вы хотите остановить дикого зверя,
 вам нужно просто схватить его за хвост, по-латыни называемый «гауда».

На этот раз у лейтенанта не нашлось уже никаких слов для возражения, и он 
застыл на месте с открытым ртом, глядя на ученого с тем неподдельным крайним 
изумлением, с каким люди обычно смотрят на что-нибудь до абсурда нелепое.

— Вы удивлены? — улыбнувшись, спросил приват-доцент. — Это. для вас явилось 
неожиданностью?

— Да, вы правы, этого я не ожидал, не ожидал… — сказал офицер, и у него 
вырвался короткий нервный смешок.

— Не надо смеяться, сеньор, я проверил свой вывод на практике.

— Хватать ягуара за хвост… Какая блестящая мысль!

— Да, это остроумно и в то же время просто, как все гениальное, не побоюсь 
этого слова.. Пока человек находится позади зверя, тот не может его укусить.

— Но ягуар невероятно гибок и изворотлив. Он может изогнуться как угодно и все 
равно схватит вас в конце концов.

— Нет, этого он делать не станет, потому что заревет от страха и убежит прочь.

— Нет, это в чистом виде безумие — то, что вы говорите! Я прошу, умоляю вас, 
слышите: никогда не проводите подобных экспериментов! Это будет стоить вам 
жизни!

— О вы совершенно напрасно принимаете меня за сумасшедшего. Ягуар для меня 
опасен гораздо менее, чем некоторые двуногие, например, один капитан из 
крепости Санта-Фе.

— Капитан из Санта-Фе? А когда вы встречались с ним?

— Вчера.

— Тогда это может быть только один капитан, а именно капитан Пелехо. Он был для 
вас, говорите, опасен… Что это значит? Он что, хотел вас арестовать?

— Ну да, произошло недоразумение, в котором нет ни малейшей нашей вины, но 
капитан Пришел из-за этого в неописуемую ярость. Может быть, вы хотите знать 
подробности этого неприятного происшествия?

— Мне бы очень хотелось узнать об этом, — ответил офицер, и лицо его при этом 
странно вытянулось.

И простодушный ученый, которому даже в голову не пришло поостеречься, хотя 
любой другой человек на его месте непременно это сделал бы, рассказал 
лейтенанту все, как оно было. По мере того, как он переходил от одного эпизода 
этой истории к другому, лицо лейтенанта становилось все более серьезным и 
мрачным. А когда приват-доцент закончил, комендант форта заговорил с ним уже 
совершенно иным, чем до сих пор, тоном, сухо и официально:

— Сеньор, сожалею, но д