|
Понял, — сказал капитан и многозначительно кивнул «полковнику» — дескать, он
в курсе дела, законы конспирации соблюдает, — а потом добавил, понизив голос: —
Но квартира все равно будет предоставлена в ваше распоряжение.
— Прекрасно, — ответил приват-доцент. — В таком случае, я займу ее.
— Разрешите сопровождать вас до крепости Санта-Фе, господин полковник?
— С удовольствием разрешаю. Только почему вы называете меня полковником?
— Мы можем называть вас как угодно — как прикажете! Независимо от того,
выполняете ли вы в Санта-Фе секретную миссию или прибыли с официальной, но
негласной инспекционной проверкой.
— Какая секретная миссия? Какая проверка? Бог с вами! Я вообще не военный, а
ученый, доктор зоологии, и моя фамилия Моргенштерн, а прибыл я в Аргентину из
Германии.
— Позвольте узнать: как нам называть сеньора, который прибыл вместе с вами?
— Это Фриц Кизеветтер, мой слуга, он родом из Штралау на Руммельсбургском озере.
Это тоже в Германии.
— То есть вы оба выступаете здесь в качестве «иностранцев»? О, как это удачно
придумано! Иностранцам в Аргентине всегда доверяли почему-то больше, чем
соотечественникам. Ну что ж, как иностранцев мы просто обязаны проводить вас до
крепости, и, самое главное, это ни у кого не вызовет ни малейших подозрений на
ваш счет.
Крепость Санта-Фе была возведена еще во времена испанских конкистадоров. Фасад
ее украшали романтичные балкончики — в точности такие же, как где-нибудь в
Севилье, и все же в целом здание производило мрачное впечатление — толстые
стены, все окна забраны тяжелыми решетками. Присмотревшись к окнам
повнимательнее, можно было заметить, что из-за решеток выглядывают изможденные,
обросшие бородами и длинными спутанными волосами лица. Перед входом в крепость
стояли часовые.
Доктор тихо сказал своему слуге:
— Похоже, эта крепость одновременно является и тюрьмой. То есть здесь держат в
заключении разбойников и воров, по-латыни «экспиляторов», или «бультуриосов».
Неужели и нас они тоже приняли за нарушителей закона?
— Не думаю, — ответил ему Фриц. — Судя по тому, как нас встречали, у них в
отношении нас вполне приличные намерения, хотя не худо было бы на всякий случай
все же узнать, какие именно.
Солдаты у входа в крепость отдали им честь. Пройдя через узкий, вытянутый
внутренний двор, немцы в сопровождении капитана поднялись по лестнице, идущей
вдоль внешней стороны стены, вошли в здание. Здесь капитан подвел их к открытой
двери, за которой была небольшая комната. Подобная комната, на военном жаргоне,
«цыганка», есть почти в каждом гарнизоне в Южной Америке, предназначена она для
приема важных гостей, поэтому обставлена с претензией на роскошь, правда, как
правило, довольно неуклюжей претензией, но все же на фоне казарменного быта
выглядит даже уютно. У порога «цыганки» старший лейтенант почтительно
распрощался с «полковником». А капитан сказал:
— Господин майор, комендант крепости, сегодня находится в Паране [26 - Парана —
здесь имеется в виду город, расположенный на левом берегу одноименной реки,
напротив Санта-Фе.], так что обязанности коменданта временно исполняет ваш
покорный слуга. Что прикажете, господин полковник? Ой, прошу прощения, господин
доктор?
— Приказов не будет, но у меня есть одна небольшая просьба к вам: не могли бы
вы узнать: где остановился иербатеро, которого называют «Отец-Ягуар», прибывший
в Санта-Фе вчера или позавчера?
— А он прибыл сюда по морю?
— Да, из Буэнос-Айреса.
— Узнать это не составит большого труда. Надеюсь, что смогу доложить вам об
этом иербатеро уже через полчаса.
И он вышел, а в комнату вошел унтер-офицер с подносом в руках. На подносе были
мясо, фрукты и бутылка бордо, популярного на берегах Ла-Платы, как ни одно
другое вино на свете. Все это унтер-офицер быстро и услужливо расставил на
небольшом столике.
— Должен признать, герр доктор, — философски заметил Фриц Кизеветтер, —
аргентинские офицеры кое-что смыслят в радостях жизни.
И наполнил до краев бокалы. После чего оба «гаучо» с аппетитом поели, не
забывая отдавать должное вину. Глядя на эту трапезу, унтер-офицер,
прис
|
|