преодолели его.

«Воры!» — подумал официант. Но что они хотят украсть в саду? О фруктах в начале 
лета не могло быть и речи. И официант тоже очень осторожно перелез вслед за 
незнакомцами через забор. Он напряг зрение и очень скоро увидел возле дома двух 
непрошенных ночных посетителей. Один из них крался вдоль стены дома, другой 
напряженно всматривался в освещенные окна одной из комнат на втором этаже. Тот, 
что крался, куда-то исчез, но вскоре опять появился — на этот раз уже с длинной 
приставной лестницей в руках.

Что в конце концов они собирались делать? А может, это шутка или розыгрыш? В 
любом случае, шума пока лучше не поднимать. И он стал еще внимательнее следить 
за незнакомцами. Один поднимался по лестнице, другой ее придерживал. Тот, что 
забрался на лестницу, долез до окна комнаты, заглянул в него и что-то сказал 
нижнему. Официанту показалось, что в руках у мужчины, стоящего наверху, блеснул 
какой-то металлический предмет. Верхний стал быстро-быстро спускаться. Они 
зашептались. Официант не мог поднять головы, чтобы получше разглядеть их, но то,
 что они говорили, он слышал отлично.

— Он читает, — прошептал верхний.

— А как он сидит? — спросил его нижний.

— Левым боком к окну.

— А лицо его открыто?

— Да, и правую щеку он подпер ладонью.

— Ага, похоже, наш приятель задремал. Очень хорошо. Мы прикончим его во сне.

Речь шла об убийстве! Официант настолько испугался, что на несколько мгновений 
как будто окаменел. Тот малый, что заглядывал в окно, опять полез по лестнице, 
но теперь он стоял несколько ниже — очевидно, чтобы остаться незамеченным. В 
руках у него снова появился блестящий предмет, который оказался пистолетом. Он 
держал его в поднятой правой руке и целился в окно. Опасность вернула официанту 
самообладание. Он бросился на стрелявшего и повис на нем. Раздался выстрел.

— Пусти, мерзавец, а то прихлопну тебя, как таракана!

Снова прозвучал выстрел, и официант ощутил острую боль в левой руке. Раненный, 
он больше не мог держать убийцу. Тот вырвался и растворился в темноте. Его 
компаньон удрал еще раньше.

Выстрелы разбудили обитателей дома: он ожил, свет вспыхнул во всех его окнах. В 
окне, бывшем только что мишенью, показался немного растерянный доктор 
Моргенштерн, живой и невредимый, и произнес с возмущением:

— Какой-то болван стрелял в меня. Невозможно спокойно почитать!

Пораженный официант воскликнул:

— О, это вы, доктор!

— Кто это там, внизу? Мне кажется, я уже где-то слышал ваш голос.

— Это я, Фриц Кизеветтер, герр доктор.

— Фриц Кизеветтер? Но я не знаю человека с таким именем.

— Мы с вами познакомились сегодня днем в кафе «Париж», и вы предложили мне быть 
вашим слугой.

— Ах, да, припоминаю. Но скажите, ради Бога, что это вам пришло в голову 
стрелять в меня?

— Стрелять в вас? Но стрелял вовсе не я.

— Кто же тогда? Вы что же, были не один?

— Нет, я был здесь, как мечтающий Шиллер [18 - Имеется в виду великий немецкий 
поэт Иоганн Фридрих Шиллер (1759-1805).] в саду, то есть совершенно один.

— Вы что, тоже живете в этом доме?

— Нет.

— Тогда что вам было здесь нужно?

— Спасти вас — вот что. А вы, вместо того, чтобы поблагодарить меня за это, 
подозреваете в покушении на вас. У меня просто нет слов!

Тем временем в саду собирались обитатели квинты, кто со свечой, кто с фонарем в 
руке, а кроме того, каждый держал в руках что-нибудь увесистое, чтобы, если 
понадобится, применить этот предмет в борьбе с преступником. Было бесполезно 
что-либо объяснять. Уже через минуту Фриц Кизеветтер был связан, да при этом 
еще и избит. Его хотели тут же доставить в полицию, но он смиренно попросил 
сначала выслушать его. Доктор поддержал эту просьбу небольшой адвокатской 
речью:

— Тот, кого вы только что связали, как преступника, сеньоры, занимается, 
насколько мне известно, сугубо мирным делом, а кроме того, есть все основания 
предполагать, что в покушен