ого возраста. У них настолько мощные корни, 
что и урагану не под силу выкорчевать такого зеленого богатыря.

Но вернемся к нашим героям и событиям, которые им предстоит пережить. Прочный 
Череп, едва подъехав к поселку, прокричал так, чтобы слышали все остальные:

— Прибыли, сеньоры! Скорее под крыши!

— Нет, нет, не торопитесь это делать, еще не время! — возразил ему Отец-Ягуар.
 — Тем, кто не хочет после урагана оказаться гол как сокол, лучше всего 
подчиняться моим приказам! Все соберитесь возле первого дома и никуда оттуда не 
уходите! А я скоро вернусь.

Он объехал все дома поселка со всех сторон, тщательно прикидывая, сколько 
именно людей и лошадей разместится в каждом из них. И тогда отдал новый приказ:

— Лошадей не оставлять под открытым небом ни в коем случае: ураган унесет их. 
Мы укроем их в домах. Но сначала им нужно заткнуть уши!

— Это еще зачем? — недоверчиво спросил лейтенант Берано.

— Вам это непонятно? Что ж, пойдемте за мной, объясню.

Отец-Ягуар взял ружье и выстрелил в воздух. Лошади, нервы которых, видно, были 
уже на последнем пределе, взвились так, как будто на каждую из них бросилась 
пума, хотя звук выстрела на аргентинскую лошадь в обычных условиях не 
производит особого впечатления: она к ним привыкла с жеребячьего возраста. 
Лейтенант вынужден бы признать, что Отец-Ягуар отдал верный приказ.

— Будьте внимательнее, здесь водится много змей! — добавил к прежним 
наставлениям одно предостережение Отец-Ягуар. — Значит, так: этот дом у нас 
первый, а всего их, как вы видите, шесть. Первый и второй занимают люди, 
лошадей заводите в остальные четыре. После этого соберите хвороста на костры, 
разожгите их, и все это надо делать очень быстро!

Сильный порыв ветра ворвался в долину. Он принес с собой огромные, тяжелые, но 
пока еще редкие капли дождя. Люди Отца-Ягуара, не обращая на них внимания, 
лихорадочно работали. Через десять минут все, что приказал им их предводитель, 
было выполнено. Лошади, которых, правда, не успели расседлать, стояли под 
крышами домов. Костры горели перед входами в них. Огонь пылал и в очагах двух 
домов, предназначенных для приема столь важных персон, каковыми казались 
жителям поселка наши путешественники. Туда же была внесена и вся поклажа 
экспедиции. И очень вовремя.

Небо снова сделалось непроглядно-черным. Со всех сторон неслись жуткие 
завывания, вопли, стоны, рев — как будто тысячи чертей собрались в долине и 
решили выяснить отношения друг с другом — причем все сразу. Стены домов 
подрагивали, но хорошо выдерживали напор ветра. И вдруг с крыш донесся страшной 
силы треск. В первый момент кое-кто подумал, что это упал на крышу обломок 
скалы, но на самом деле просто хлынул ливень — впрочем, «хлынул» — это, пожалуй,
 слишком слабо сказано: с неба обрушилась сплошная стена воды.

Грозно ревел несущийся по долине поток, этот рев перекрыл бы даже голоса чертей,
 если бы и на самом деле разверзлись бы врата ада. Сверкнула первая молния, за 
ней еще одна, еще, еще… Между их вспышками уже с трудом можно было уловить 
перерыв, казалось, кто-то наверху бросает их на землю огромными охапками.

Любой человек знает, как выглядит молния. Только надо сделать одно необходимое 
уточнение: в обычную грозу. А что такое молнии, сверкающие во чреве урагана, к 
счастью, знают немногие. И не дай Бог никому узнать! Так вот, это — почти 
непрерывающаяся цепь огромной мощности электрических разрядов, мечущих во все 
стороны огненные шары с таким грохотом, что человеческий голос не в состоянии 
перекричать этот звук.

Так что нашим путешественникам пришлось, сидя на земляном полу, объясняться 
друг с другом при помощи жестов. Жутковато выглядела эта пантомима под раскаты 
грома!

Еще более жутко было тем, кто