тинских эспад в народе расценивались как гораздо более 
предпочтительные. На все лады обсуждались, конечно же, вероятные перипетии 
корриды в связи с намерениями устроителей выпустить на арену ягуара и дикого 
бизона.

— Кровь прольется в любом случае, — безапелляционно заявил один из мужчин. — За 
бизона насчет этого не поручусь, потому что не знаю, на что он способен, но 
ягуар — свиреп и живуч, как черт, с первого удара его никогда не уложишь.

Перильо не смог удержаться, чтобы не вставить своего замечания:

— Да трус он, этот ваш ягуар! Я берусь прикончить его одним ударом ножа!

— Да-да, разумеется, если до этого он не разорвет вас на части, — подняли его 
на смех посетители кафе.

— Я говорю совершенно серьезно, — раздраженно процедил сквозь зубы эспада. — 
Неужели вы никогда не видели, как ягуар удирает от человека, особенно когда 
гаучо ловят его своими лассо?

Ему ответил немолодой, загорелый человек, до сих пор не принимавший участия в 
разговоре:

— Вы абсолютно правы, сеньор. Ягуар бежит от человека, и особенно он боится 
гаучо с его лассо. Но ведь вы имеете в виду так называемого речного ягуара, я 
не ошибся?

— А что, разве бывают еще какие-то иные ягуары?

— Их не особенно много видов, но ягуары, живущие по берегам рек, существенно 
отличаются от своих собратьев, обитающих в пампе или горах. Дело в том, что 
река до какой-то степени балует зверя. К ней приходит на водопой множество 
зверей, беззащитных перед кошкой с ее когтями. Но постепенно постоянная сытость 
делает ягуара, живущего у реки, глупым, а что ему в самом деле хитрить: засел в 
кустах и прыгнул сзади на ничего не подозревающего зверька — вот и вся его 
охотничья тактика. Другое дело — ягуар из пампы. Голод делает его злым и 
изобретательным. Горный же ягуар нападает даже на таких больших и сильных 
животных, как лама. И ему ничего не стоит напасть на человека среди бела дня.

Знатоку ягуаров ответил Антонио Перильо, который уже что называется, «закусил 
удила».

— О, да вы, сеньор, я вижу, большой специалист по ягуарам. В таком случае, не 
могли бы сделать для всех здесь присутствующих одно небольшое уточнение: 
приходилось ли вам хотя бы однажды выбираться за пределы этого благословенного 
города?

— Приходилось.

— И где же именно довелось вам побывать?

— В Боливии, Перу, я путешествовал и по Гран-Чако [13 - Гран-Чако — обширная 
равнина в Южной Америке. Ее южная часть принадлежит Аргентине, северная долгое 
время являлась предметом споров между Боливией и Парагваем. В результате войны 
1932-1936 гг. парагвайцы получили три четверти этой территории.].

— Значит, вы встречались там с дикими индейцами?

— Ну конечно.

— Ай-ай-ай! И как же это вышло, что они вас не. съели?

— Слухи об их людоедстве, думаю, сильно преувеличены. Меня, например, постоянно 
сопровождал человек, который, если бы только захотел, легко смог бы употребить 
меня себе на ужин. Хотя, между прочим, пока руки мои еще в силе, несмотря на 
возраст, каждый, кто захочет поднять меня на смех, может схлопотать неплохой 
удар в челюсть. Прошу вас, сеньор, иметь это в виду.

— Ну-ну, право же, вы чересчур разгорячились, почтенный! Никто и в мыслях 
такого не держал. — Перильо, которого недавняя стычка с седобородым немцем в 
кафе «Париж», похоже, все же чему-то научила, даже сделал легкий поклон. — Я 
только хотел сказать, что ягуар опасен гораздо меньше, чем это принято считать.

— Он опасен для всех людей, кроме одного-единственного человека на свете.

— Кого вы имеете в виду?

— Вы и сами могли бы догадаться, кого. О нем слышали многие, и его имя само по 
себе уже доказывает мои слова.

— Вы говорите об Отце-Ягуаре?

— Да, о нем.

— Я тоже кое-что слышал об этом парне. Рассказывают, будто он ходит на ягуара с 
голыми руками, но я лично в это не верю.

— А я видел это собственными глазами.

— Видели? Хм… И где же это чудо случилось?

— В Гран-Чако.

— Где вы случайно на него наткнулись?

— Нет, я часто путешествую вместе с ним и его па