ы было не больше четверти часа ходьбы, что 
заключало в себе немалый риск. День еще не кончился, и нас могли заметить. Но 
выбирать не приходилось. Время поджимало, а до наступления темноты следовало 
разведать обстановку и выработать план действия.

Ни один из моих спутников прежде не бывал в этих местах. Я поручил им сидеть 
тихо и ни под каким видом не покидать нашего убежища, а сам отправился на 
рекогносцировку.

Там, где из долины вытекал ручей, склоны ее раздавались в стороны и поднимались 
довольно полого. Сверху донизу их покрывал густой кустарник — обстоятельство, 
весьма благоприятное для моих целей. Однако трудность состояла в том, что мне 
нельзя было оставлять следов или оставлять только такие, по которым не 
разберешь — отпечаток ли это мокасина или сапога. Если меня выследят и начнут 
преследовать, дело обернется плохо — ведь кругом расстилается ровная прерия, и 
спрятаться там будет негде. Занятый этими мыслями, я осторожно продвигался 
вперед, не забывая внимательно поглядывать по сторонам. К моей радости, людей 
поблизости не замечалось — ни мужчин, ни женщин, ни детей. Видимо, уже наступил 
тот вечерний час, когда все население поселка собирается возле вигвамов, чтобы 
поужинать и отойти ко сну. Если воины ушли в поход, то их семьям безопаснее не 
слишком удаляться от своего жилья — таково незыблемое, проверенное веками 
правило, соблюдаемое во всех индейских племенах.

Достигнув входа в долину, я взял немного правее и полез по склону наверх. 
Интересно, нет ли тут часовых? Но беглый осмотр убедил меня, что тревога 
напрасна. Заячья долина имела около мили в длину, и можно было думать, что сам 
лагерь расположен в ее средней, самой широкой части, а позади него, в замкнутом 
отвесными скалами тупике — выгон для лошадей. Я пошел дальше, по-прежнему не 
встречая ни индейцев, ни даже их свежих следов.

Вскоре в самом низу долины показались первые палатки, а еще через несколько 
шагов я уже мог охватить взглядом весь лагерь. Вигвамы были летние, то есть 
полотняные (покрытия для зимних вигвамов шьются из бизоньих шкур). 
Пересчитывать их все до одного у меня не было времени, а на первый взгляд я 
оценил количество палаток в сто — сто пятьдесят. Кое-где меж ними играла 
детвора, ходили женщины, те немногие мужчины, которые попадались мне на глаза, 
выглядели довольно пожилыми. Неужели Вупа-Умуги увел к Голубой воде всех своих 
воинов, оставив селение без всякой защиты? Трудно поверить, чтобы опытный вождь 
проявил такую беспечность.

Я перебрался на другое место, дававшее лучший обзор. Отсюда можно было видеть 
не только поселок, но и пастбище — как я и думал, он