догнав их, мы будем вынуждены истребить всех шестерых. Если хоть 
один из них ускользнет, команчи узнают о нашем местонахождении, и все пойдет 
прахом. Нам выгодно укрепить Вупа-Умуги в его убеждении, что мы ушли на запад — 
так зачем же нам гнаться за этими команчами?

— Вы правы лишь отчасти, мистер Каттер, — ответил я. — Все зависит от того, 
увидят они нас или нет. В зависимости от обстоятельств мы выберем тот или иной 
вариант действий. Они едут к Альчезе-чи — Маленькому лесу, где, скорее всего, 
меня ждет посланец Виннету. Если они проедут мимо, не заметив его — прекрасно, 
но если им на глаза попадется апач или просто какой-нибудь признак его 
присутствия, они устроят за ним настоящую охоту. Один против шестерых — сами 
понимаете, чем это может кончиться. Они убьют его или захватят живым. В этом 
случае мы обязаны спасти его, хотя бы для того, чтобы рассчитывать в дальнейшем 
на дружбу апачей. Кроме того, мне необходимо знать, что сообщает Виннету. И 
если для этого мне придется пожертвовать жизнями шестерых команчей, я заплачу и 
такую цену. А теперь — вперед, джентльмены!

Мы прыгнули в седла и помчались на восток. Индейцы имели преимущество во 
времени, но ехали медленнее, чем мы, судя по характеру следов. Значит, можно 
было надеяться догнать их еще до Альчезе-чи, если только они не прибавят ходу.

Вдруг возникло неожиданное и досадное затруднение: вскоре лошади Паркера и Холи 
начали отставать, не выдержав взятый нами темп. Тогда, чтобы не задерживать 
движение всего отряда, решено было разделиться — мы втроем продолжим погоню, а 
Сэм и Джош поедут по нашим следам на предельной для их лошадей скорости. После 
этого я, Шурхэнд и Олд Уоббл пустили коней во весь опор, лишь изредка 
поглядывая на тропу, оставленную нашими противниками. К моему разочарованию, 
через пару миль выяснилось, что они также перешли с рыси на галоп. До сих пор у 
меня теплилась надежда остановить их или попросту обойти, сделав круговой 
объезд, но теперь с ней пришлось проститься.

Миновал час, за ним второй, и лошади начали уставать. Мы поехали медленнее, и 
вот на исходе третьего часа на горизонте появилось темное пятнышко. Я показал 
на него моим спутникам и произнес:

— Вот он, тот самый Маленький лес — цель нашего броска. Если мы поскачем, 
никуда не сворачивая, то доберемся туда минут за пятнадцать…

— Но делать этого не следует, — вставил Олд Уоббл.

— Конечно, поскольку команчи, вероятно, уже расположились там на отдых.

— И все-таки нам нужно проникнуть в этот лес! Что будем делать?

— К счастью, я неплохо знаю здешние края. Давайте-ка свернем вправо, дадим 
небольшой крюк и попробуем приблизиться к роще с юга.

— Вы полагаете, что так нам удастся подъехать незамеченными? — недоверчиво 
спросил Уоббл, пока мы выполняли этот маневр.

— Да, все дело в том, что Маленький лес имеет разную густоту с разных сторон. 
Он вырос вокруг озерца — совсем маленького, шагов пятьдесят в поперечнике. Вода 
дает жизнь деревьям, а они, в свою очередь, затеняют водоем, предохраняя его от 
высыхания. Не знаю почему, но с востока и с запада растительность гораздо реже, 
чем в северной и особенно в южной части этой рощи. С юга деревья стоят так 
плотно, что там нелегко пробраться даже индейцу. Таким был этот Альчезе-чи три 
года назад, когда я проезжал тут в последний раз.

— За три года многое могло измениться, — проворчал старик. — Сейчас речь идет о 
нашей жизни, и не худо бы поточнее разузнать обстановку.

— Ну а что здесь могло измениться? — возразил я. — Разве что лес стал погуще, 
но это нам только на руку. Подъедем с юга, с той стороны, где заросли 
непроходимые. Устроить лагерь в такой чаще невозможно, а прерия сквозь нее не 
просматривается. Я, по крайней мере, не вижу другого способа проникнуть в 
Альчезе-чи, если мы не собираемся дожидаться ночи.

— Ладно, пожалуй, вы правы. Ох, чует мое сердце, что заработаем мы с вами по 
доброй порции свинца, пока доскачем до этой рощи! Но ничего не поделаешь — кто 
хочет чего-нибудь добитьс