ам: уже столько лет я охочусь 
в лесах и прериях Запада, а с двумя самыми известными людьми, лучшими стрелками 
и следопытами, до сих пор не увиделся!

— Вот и мы, бывало, рассуждали о вас примерно так же. Ну, вторая часть вашего 
желания уже исполнилась, а что до первой, то можно осуществить и ее, причем 
даже без визита к мескалерос. Я ведь, собственно говоря, как раз направляюсь на 
встречу с Виннету.

— А куда? Где он сейчас?

— В Льяно-Эстакадо.

— Черт возьми, вот здорово! Не возьмете ли вы и меня с собой, мистер 
Шеттерхэнд?

— Конечно, и с величайшей охотой. Более того — я рассчитываю на вашу помощь, 
сэр. В чем именно, я объясню утром, а сейчас, полагаю, нам обоим не помешает 
немного вздремнуть — надо восстановить силы. Скажу только, что в Льяно придется 
иметь дело с команчами.

— Со здешними или с каким-то другим отрядом?

— И со здешними, и с другими, которые присоединятся к ним через пару дней. Но я 
думаю, вы уже в курсе их замыслов. Находясь в плену, вы должны были слышать, о 
чем беседуют ваши охранники.

— Говорить-то они говорили, но очень тихо, и я не мог разобрать ни слова. 
Однако после того, что вы сейчас сказали, я просто обязан поехать с вами в 
Льяно. Ради Бога, не отказывайте мне, сэр! Вы себе и представить не можете, как 
важно для меня поскорее расквитаться с команчами. Скрутили меня, словно щенка! 
Это же позор! Сколько лет мечтал с вами познакомиться, а теперь, когда это 
наконец произошло, я сгораю от стыда за обстоятельства, которыми ознаменовалась 
наша встреча.

— Право, не стоит так сокрушаться по этому поводу, мистер Шурхэнд. О стыде тут 
и речи быть не может. Меня, например, индейцы ловили много раз, да и Виннету 
тоже. И я счастлив, что благодаря этому случаю смог оказать вам маленькую 
услугу.

— Маленькую услугу! Желал бы я знать, что вы назовете большой. Дорого бы я дал, 
чтобы когда-нибудь оказать вам такую же.

— Ничего не имею против, мистер Шурхэнд. Я учту ваше пожелание и постараюсь 
попасть в плен к команчам, как только представится такая возможность. А теперь 
давайте поспим. Доброй ночи, сэр!

— Доброй ночи, мистер Шеттерхэнд! Полагаю, сегодня я высплюсь лучше, чем на том 
проклятом острове, который мне предстояло покинуть только для казни.

Ночь выдалась холодная, а моя одежда еще не высохла, но уснул я сразу и спал 
очень крепко, пока не пришел мой черед караулить. Небо на востоке уже 
побледнело, и к концу моей вахты было достаточно светло, чтобы я мог, наконец, 
рассмотреть нового знакомого.

Это был человек богатырского сложения, с длинными, как у Олд Уоббла, 
каштановыми волнистыми волосами. Костюм его состоял из замшевой куртки, 
распахнутой на могучей загорелой груди, и замшевых штанов. Даже во сне его лицо 
хранило отпечаток той неукротимой энергии, которая отличает всех истинных сынов 
Дикого Запада. Именно таким я его себе и представлял по многочисленным 
рассказам. Сейчас он казался мне почти нереальным существом — настолько полно 
выразились в его облике все отличительные качества первопроходца, привыкшего к 
жизни в прериях. Столь совершенное воплощение лучших черт вестмена встретишь не 
часто. До встречи с Олд Шурхэндом я знал лишь одного человека, несущего эти 
черты в той же степени, — Олд Файерхэнда. Внешность, увы, часто бывает 
обманчива: сплошь и рядом в могучем теле скрывается слабая, робкая душа, едва 
дело доходит до драки, великан пасует, в то время как какой-нибудь замухрышка с 
виду скорее даст разорвать себя на куски, чем обратится в бегство. Но, конечно, 
правилом это считать нельзя, хоть мне и доводилось видеть немало подобных 
примеров.

Настало время будить спящих. Шурхэнд встал, потягиваясь, и я вновь залюбовался 
его телосложением.

— Доброе утро, сэр! — произнес он, оглядывая меня с не меньшим интересом. — 
Наконец-то я вижу вас воочию. Вчера было слишком темно, и мы, можно сказать, 
познакомились на слух. Ну, еще раз спасибо вам за все, что вы для меня сделали. 
Вот моя рука!

— Я также очень рад нашей встрече, мистер Шурхэнд, — ответил я, пожимая 
протянутую руку. — И мне хотелось бы, чтобы отныне мы держались вместе и 
действовали заодно, если, конечно, это соответствует вашим намерениям.

— Как нельзя более. Надеюсь, наши пути уже не разойдутся, по крайней мере, я 
приложу к этому все старания. Могу сообщить, что выспался я отлично, а руки и 
ноги действуют нормально. Со мной полный порядок. С чего мы сегодня начнем?

— Думаю, объявим вождю наши требования и отправим в лагерь команчей того парня, 
которого взял в плен мистер Каттер.

— А в ожидании его возвращения как следует позавтракаем, — вставил Уоббл. Он 
тоже проснулся и поспешил присоединиться к разговору. — Зря, что ли, я притащил 
столько мяса? Имея еду, надо есть, this is clear! Или кто-нибудь не согласен со 
мною?

Возражений ни у кого не нашлось. Но прежде чем приступать к завтраку, мы 
договорились обо всем с Вупа-Умуги. Вождь охотно принял наши условия — он, 
видимо, не ждал, что так легко отделается, попав в руки бледнолицых. Затем я 
развязал молодого команча, и тот, выслушав приказ своего предводителя, быстро 
удалился в сторону озера.

Часа через два к нам пожаловали несколько индейцев. Они вели лошадь Шурхэнда, к 
седлу ее было приторочено ружье и все остальные вещи нашего друга а также его 
широкополая шляпа, которую мы второпях забыли на острове. Шурхэнд