другом, 
не произнеся ни слова. Но потом старик начал усиленно пыхтеть, да и в воду он 
теперь погрузился как-то неестественно глубоко. Я спросил:

— Вы не отяжелели, сэр?

— А что в этом удивительного? Одежда намокла, ясное дело, ну и… Тысячи чертей, 
этого еще не хватало!

Он ухватился за плот и, повернувшись, принялся ловить что-то в воде позади себя.


— Что вы там ищете, мистер Каттер?

— Ищу? Я… кхм… слушайте, мистер Шеттерхэнд, мне непременно нужно снова 
пристегнуть эти чертовы подтяжки!

— Зачем?

— А затем, что без них я теряю штаны. Они уже наполовину сползли с меня и 
теперь плывут почти отдельно. Не могли бы вы немного помочь мне, сэр?

Совместными усилиями мы водворили его штаны обратно, и путешествие продолжалось.
 Но мне уже было окончательно ясно, что хотя плавать Олд Уоббл и умеет, однако 
совсем не так хорошо, как думает. В этом не могло быть никаких сомнений: теперь 
мне приходилось толкать и плот, и повиснувшего на нем старика. Это ставило под 
угрозу весь план.

— Давайте вернемся, мистер Каттер, — предложил я, не видя другого выхода. — Вы 
уже устали, а самое трудное еще впереди. Подумайте об опасностях, которые ждут 
нас на острове!

— А я уже подумал, — бодро ответил мой спутник. — Именно поэтому я стараюсь не 
перенапрягаться, чтобы быть в форме в самый ответственный момент. Вернуться! 
Придет же такое в голову! Это же позор!

Позорить его мне совсем не хотелось, но как быть дальше — вот вопрос. Следует 
ли настаивать на возвращении, или все-таки рискнуть и понадеяться на него? 
Вполне возможно, что он действительно не устал, а просто экономит силы. К тому 
же мы успели проделать больше половины пути, и будет обидно, если это окажется 
впустую. И я решился плыть вперед — была не была! Но мои заботы от этого не 
уменьшились. Прошло еще несколько минут, и меня осенила одна идея:

— Устраивайтесь-ка вы на плоту, мистер Каттер. Ложитесь грудью на раму и 
отдыхайте. Плыть будем с прежней скоростью, а вы побережете силы.

— Хорошая мысль, — отозвался старик. — Но не будет ли вам слишком тяжело?

— О, не беспокойтесь. Только сделайте, о чем я прошу.

Он последовал моему совету и перебрался, если можно так выразиться, в «первый 
класс» нашего корабля. Когда мы поплыли дальше, он заговорил:

— Знаете, сэр, что я думаю? Часовые догадаются о нашем присутствии, даже если и 
не заметят нас самих.

— Каким образом?

— Они наверняка зададутся вопросом, с чего это куча тростника движется по 
спокойному озеру. Ведь здесь нет ни ветра, ни течения.

— Насчет ветра вы правы, а в остальном ошибаетесь. Со дна бьют ключи, и озеро 
соединено протокой с Рио-Пекос. Так что течение тут есть, хотя и медленное, и 
команчи об этом прекрасно знают. Плывущий куст их не удивит, проблема в другом.

— В чем?

— В вас.

— Ха! Сколько раз повторять, что напрасно вы тревожитесь. Когда дойдет до 
настоящего дела, я не подведу.

— Хм! О плавании как таковом я сейчас говорить не буду; к этому вопросу мы еще 
вернемся, прежде чем пускаться в обратный путь. В настоящий момент меня 
беспокоит ныряние. Если вы и с ним не справитесь, нам крышка.

— Помолчите, сэр! — непреклонно заявил Уоббл. — От меня требуются сущие 
пустяки: нырнуть поглубже, когда вы подадите сигнал, и вынырнуть через 
несколько десятков ярдов. Такое сумел бы и ребенок. А человеку моей комплекции, 
у которого на костях и мяса-то почти не осталось, нетрудно быть мастером 
ныряния!

Тут он был прав. Его непоколебимая самоуверенность вновь заставила меня 
прекратить спор, хоть я и понимал, насколько лучше было бы взяться за дело 
одному.

Мы приближ