лись к цели, и я слегка отклонил плот, чтобы он двигался к острову 
не напрямик, а по касательной. Отсюда уже отчетливо виделись не только костры 
индейского лагеря, но и небольшой огонек, разложенный часовыми. Звездное небо 
отражалось в спокойной воде, и я греб плавно и медленно, стараясь лишний раз не 
плеснуть и не вызвать предательской ряби. Убедившись, что все идет как надо, я 
обратился к моему спутнику:

— Мистер Каттер, нам пора менять позицию.

— Ладно, сейчас будет сделано, — отозвался старик.

— Одну минуту. Хочу вас предупредить: с того момента, как мы спрячемся под 
тростником, разговаривать надо поменьше, и только шепотом!

— Само собой!

— Грести надо будет еле-еле, лишь слегка помогая течению. Предоставьте это мне.

— С удовольствием. Вы только скажите, когда настанет пора нырять.

— Вы действительно сумеете сделать это?

— Довольно шуток, мистер Шеттерхэнд. Не бойтесь за меня. Я даю вам слово, что 
со мной у вас трудностей больше не будет.

Тон у старика был гораздо серьезнее, чем прежде, и я немного воспрянул духом. 
Может, он и вправду неплохой ныряльщик?

Мы бесшумно поднырнули под плот, просунув головы в предназначенные для этого 
отверстия, а руки — в кожаные петли. Теперь каждый из нас висел в воде, словно 
гимнаст на кольцах. Плот по инерции увлекал нас вперед, и управлять им сейчас 
было очень легко — стоило лишь чуть шевельнуть рукой или ногой. В соответствии 
с планом оставалось ждать, пока нас заметят. Время тянулось томительно медленно.


— Увеселительная прогулка на яхте! — шепнул старик. — Вам хорошо все видно, 
сэр?

— Достаточно хорошо.

— Мне тоже. Теперь должна появиться голодная щука, которая примется обкусывать 
нам ноги и вообще… Как хорошо, что тут не водятся подобные твари — или, скажем, 
аллигаторы! Э, смотрите-ка!

— Я его вижу.

— А он видит нас. Ну-ка, что он станет делать?

До острова в этот миг было шагов шестьдесят. Сквозь разрыв в стене кустарника 
мы могли наблюдать костер, а на фоне его — темную фигуру индейца. Он спустился 
зачерпнуть воды и сейчас стоял, рассматривая наше «судно». Поглядев несколько 
секунд на неподвижную кучу тростника, команч повернулся и неторопливо пошел 
назад.

— Молодец этот парень! — восхитился Олд Уоббл. — И знать о нас ничего не хочет.

— Хорошо, если так; но лучше подождем еще немного. Может, они все-таки 
забеспокоятся.

Минута тянулась за минутой, остров надвигался, но никто из стражей больше не 
показывался. Сорок шагов… тридцать… двадцать… десять… Мы тихо скользили вперед.

— Мистер Каттер, — зашептал я, — пора! Я ныряю налево, вы направо, и плывем 
вдоль берега в разные стороны, чтобы не столкнуться под водой. Выбравшись 
наверх, мы окажемся у них в тылу. Но прошу вас, приложите все старания! 
Действовать надо быстро и тихо. Ваши руки еще в петлях?

— Нет.

— Вы готовы?

— Да. Могу нырять, this is clear!

— Тогда прочь от плота!

Набрав полную грудь воздуха, я нырнул и поплыл, огибая остров. Через несколько 
десятков ярдов я всплыл на поверхность, в два взмаха добрался до берега и 
прислушался. Ничто не нарушало ночной тишины. Олд Уоббла я отсюда видеть не мог,
 но был уверен, что и он благополучно достиг острова с другой стороны. Теперь 
следовало думать не о нем, а о часовых, и я, припав к земле, пополз меж кустов. 
Скоро я увидел обоих индейцев: они спокойно сидели у костра, один — спиной ко 
мне, другой — п