вы. Поскольку я не знаю 
языка, мое участие только затруднит ведение переговоров. Я полностью уступаю их 
вам.

— Договорились! Итак, поехали.

— Подождите еще немного, мне нужно ввести в курс дела моих офицеров.

Командир действительно верил, что он импонировал бы команчам в своем мундире. И 
даже его «тон»! Он, оказывается, не имел никакого понятия о том, каким тоном 
надо разговаривать с индейцами. Того, кто во время таких важных переговоров с 
таким вождем, как Нале Масиуф, будет повышать свой «тон», можно считать 
обреченным. К счастью, мой намек на коварство краснокожих он понял.

Было уже пора выезжать отсюда; Олд Шурхэнд со своими апачами скрылся из поля 
нашего зрения. Драгуны сформировали линию, которая во время движения должна 
будет преобразоваться в полукруг; я встал в центре ее, и мы галопом поскакали 
по широкому следу назад, к Ста деревьям.

Нужно было делать все очень быстро, чтобы у полностью обескураженных 
краснокожих не осталось времени для размышлений. Мы почти бесшумно летели, 
подобно ветру, по песчаной равнине; был слышен только приглушенный топот 
лошадиных копыт. Наша линия начала изгибаться, оба конца дуги неслись несколько 
быстрее, чем середина, мы стремительно приближались к лагерю. Там нас уже 
заметили, не поняв сначала, кто мы такие; когда же команчи разглядели, что это 
бледнолицые, они с пронзительными криками схватились за оружие и бросились к 
лошадям… Слишком поздно, ибо полукольцо нашего окружения как раз в это 
мгновение сомкнулось. Тогда они повернули назад, но с той стороны раздался 
далеко слышный за пределами лагеря боевой клич апачей. Он звучал как резкий 
продолжительный крик на высокой ноте, который тремолировал от быстрых колебаний 
руки у рта кричащих. Услышав этот клич, команчи мгновенно выскочили из кустов 
обратно, теперь им стало ясно, что они окружены со всех сторон.

Мы держались от них на расстоянии выстрела и видели, какое замешательство 
охватило их. Они носились взад и вперед, издавая громкие вопли: но постепенно, 
видя, что никто на них пока не нападает, становились спокойнее и тише, стараясь 
собраться в одну группу у самой воды. Тут я соскочил с коня и стал медленно 
приближаться к их лагерю. Увидев меня издалека, они, конечно, захотели узнать, 
что же я задумал. Остановившись от них примерно на расстоянии двухсот шагов, я 
крикнул им:

— Воины команчей, выслушайте меня! Перед вами Олд Шеттерхэнд, белый охотник, 
который хочет говорить с Нале Масиуфом. Если вождь команчей не потерял свою 
смелость, пусть он покажется мне!

По их толпе про