Никакого сражения не будет. Мы заманим их далеко в пески, где нет воды; там 
они и помрут от жары и жажды, и оружие им не поможет.

— Они и в этом случае сумеют не попасть впросак.

— Нет, им от нас не уйти. Ты думаешь, что у нас нет тайных глаз и ушей? Солдаты 
в эту ночь остановятся на привал в нескольких часах езды позади нас и через 
некоторое время днем появятся здесь. Но нас уже здесь не будет, и солдаты опять 
последуют за нами. А за ними идет Нале Масиуф со своими воинами, которых у него 
немного больше ста человек. Вот твои белые солдаты и окажутся между ним и нами, 
между голодом, жаждой и нашими ружьями. И погибнут они в страшных мучениях.

— Дьявольщина! — воскликнул Олд Уоббл, прикинувшись испуганным.

— Да, да, вот когда ты оцепенеешь от ужаса! — рассмеялся, издеваясь, вождь. — 
Ты должен увидеть, как они погибнут. Однако мне нужно с тобой еще кое о чем 
поговорить. Где те бледнолицые, которые были с тобой у Голубой воды?

— Бледнолицые? О ком это ты говоришь?

— Об Олд Шеттерхэнде.

— Ах, о нем!

— Да. И еще меня интересует, где Олд Шурхэнд, который увел их от нас, и все 
прочие.

— Где они, я не знаю.

— Не ври!

— Я не вру. Ну откуда я могу знать, где они?

— Они же были с тобой!

— Да, но только в тот день; потом мы разошлись.

— Я тебе не верю. Ты стараешься от меня скрыть то, что они вместе с белыми 
солдатами!

— С белыми солдатами? Вряд ли. Олд Шеттерхэнд не тот человек, чтобы лишиться 
ради этого своей независимости. Или ты думаешь, что он опустится до того, чтобы 
стать правительственным шпионом?

— Олд Шеттерхэнд гордый, — добавил вождь.

— Дело не только в этом. Он друг как белых, так и краснокожих. Захочет ли он 
вмешиваться в распри между ними?

— Уфф, это правда.

— И разве у Голубой воды он не заключил с тобой мир?

— И это правда. Но где же он сейчас?

— Он, наверное, едет вниз по Рио-Пекос, чтобы встретиться с Виннету в вигвамах 
апачей-мескалерос.

— Разве он скачет один?

— Нет, с ним все остальные.

— А что же ты не с ними?

— Потому что я захотел к солдатам, я теперь их разведчик.

— Не может быть, чтобы ты был действительно один. Я не верю. Особенно после 
твоих слов о том, что ты не захотел быть с ними. Олд Шеттерхэнд где-то рядом!

— Хау, я считал Вупа-Умуги умнее. Разве он не понимает, что, подозревая меня, 
тем самым обнаруживает свою слабость?

— Ты врешь!

— Я это утверждаю. Разве Олд Шеттерхэнд один не стоит на тропе войны более 
сотни воинов? А Олд Шурхэнд разве уступает ему в этом? Если бы такие знаменитые 
воины были с нами, разве я тебе не сказал бы об этом, чтобы напугать тебя и 
чтобы ты перестал п