ишли краснокожие, его не было с массером Бобом, а меня не было с 
массой Лисом.

— О, это же совсем другое дело! Значит, вы расстались?

— Да. Мы уехали из дома, потому что у нас кончалось мясо. Матушка Санна 
осталась одна. Мы долго не находили дичи, пока не добрались до самой горы 
Дождей.

— И там вы охотились?

— Да, мы убили двух бизонов. Мяса было много. Мы разрезали его на куски и 
подвесили к ремням, которые прихватили с собой. У нас была и вьючная лошадь, 
чтобы увезти мясо. Когда мы управились, то решили отыскать новые бизоньи следы. 
Масса Лис был слева, а массер Боб справа.

— Вы поступили неумно. Либо вам вообще не стоило разделяться, либо один из вас, 
скорее всего ты, должен был оставаться с лошадьми, с мясом.

— Может быть, и так. Масса Шеттерхэнд понимает в этом гораздо лучше Кровавого 
Лиса и значительно лучше массера Боба. Боб ушел далеко, очень далеко, но не 
нашел следов бизонов, наконец он повернул, потому что пошел дождь. Тут 
появились команчи и окружили его. Он защищался, но они все же взяли массера 
Боба в плен. Они спрашивали его, что он здесь делает, что ему надо. Он ничего 
не сказал. Тогда они стали бить массера Боба, но он молчал. И они поехали по 
его следу к горе Дождей и выслали вперед разведчиков. Те вернулись и очень тихо 
рассказали о том, что они видели у горы. Потом они поскакали, и очень быстро. 
Трое ехали помедленней вместе с массером Бобом. Как только мы добрались до горы 
Дождей, массер Боб услышал выстрелы. Потом команчи приехали в лагерь массы Лиса,
 к его мясу, но самого его не было. На земле лежали только мертвые индейцы, 
убитые Лисом.

— Так вот, значит, как все случилось! Он вернулся раньше тебя, и они на него 
напали. Он убил нескольких из них и скрылся.

— Да, он ушел, совсем ушел. Индейцы пошли за ним, но потом вернулись, а его не 
нашли.

— Что стали делать краснокожие потом?

— Они привязали массера Боба к лошади, погрузили мясо на другую лошадь и уехали.


— Куда?

— Мы ехали почти два дня, пока Боб не оказался в шалаше. Они сказали ему, что 
хотят поймать Кровавого Лиса, а когда доставят его сюда, то масса Лис и массер 
Боб должны умереть у столба пыток.

— Хм! А дождь был сильный?

— Очень. Дождь достал массера Боба до кожи.

— Теперь мне все понятно. В какое время дня это случилось, Боб?

— Когда массер Боб обернулся, наступал вечер. А когда мы с индейцами подошли к 
горе Дождей, стало уже очень темно.

— Конечно, Лис вернулся, но не осмелился подойти к самому лагерю. А когда 
отважился и, значит, заметил, что они уехали, то все же не поспешил за ними, 
потому что в темноте не мог различить их следы. А на следующий день, уже утром, 
следы исчезли, потому что примятая трава после дождя снова выпрямилась. Он не 
знал о том, что индейцы встретили и взяли в плен тебя, думал, что ты заблудился,
 и искал тебя. Может быть, он целый день ждал твоего возвращения. А когда ты не 
пришел, он подумал, что ты, возможно, заметил краснокожих.

— Да, пожалуй, он так и подумал.

— Ведь ты же мог вернуться как раз в тот момент, когда на него напали. Тебя они 
не заметили. Ты увидел, что он скрылся, и тоже ускакал.

— Да, домой к матушке Санне!

— Такое могло случиться, а поскольку индейцев он преследовать не мог, потому 
что не знал, куда они направились, ему не оставалось ничего другого, как 
вернуться домой, чтобы убедиться, добрался ли ты туда.

— Но когда масса Кровавый Лис увидит, что массера Боба нет с матушкой Санной?

— Скорее всего, тогда он снова уедет разыскивать тебя. Кто знает, где и сколько 
времени он будет скитаться, не находя тебя!

— Но теперь он меня увидит. О… о… о! Ведь масса Шеттерхэнд отвезет массера Боба 
назад к матушке Санне и массе Лису,