а не могут стать рыжими.

— Стать рыжими не могут, — вмешался миссуриец, — но их можно остричь и наложить 
рыжий парик.

— А! Так вы думаете… — Дролл не успел закончить предложение.

— Естественно! Этими рыжими волосами меня не проведешь! Я готов поклясться, что 
это тот мерзавец, которого я долго искал, ибо убийца моей жены и сыновей тоже 
был курчавым брюнетом! У этого негодяя рыжие волосы, но я уверен, что он и есть 
тот, кого мы все ищем! Он носит парик.

— Это невозможно! — возразил Дролл. — Вы разве не видели, что индеец, 
отрезавший уши, схватил его за волосы? Если бы этот мерзавец носил парик, он 
слетел бы с его головы.

— Уфф! Просто он ладно сделан. Сейчас я вам докажу.

Полковник лежал на земле, связанный по рукам и ногам. Теперь, несмотря на 
страшную боль в ушах, из которых еще струилась кровь, все свое внимание 
Полковник обратил на слова говорившего, и если до того момента он не очень 
прислушивался к разговору, то теперь выражение его глаз резко изменилось. Страх 
уступил место надежде, ужас — насмешке, отчаяние — уверенности в победе. Старый 
миссуриец, твердо убежденный, что бандит носит парик, приподнял пленника и 
схватил за волосы, пытаясь содрать их с головы. К великому сожалению, ему это 
не удалось; волосы действительно были собственными.

— Дьявол, лысина этого головореза действительно покрыта настоящими волосами! — 
Блентер скорчил такую мину, что присутствующие наверняка рассмеялись бы, если 
бы положение не было столь серьезным.

Лицо Полковника скривилось усмешкой. Он забормотал, едва скрывая свою 
ненависть:

— Ну, ты, лжец и клеветник, где же парик? Легко оскорбить человека только лишь 
за то, что он похож на кого-то другого. Докажи, что я тот, за кого хочешь меня 
выдать!

Блентер смотрел то на пленника, то на Олд Файерхэнда.

— Сэр, скажите же что-нибудь! — растерянно попросил он Файерхэнда. — Тот, о ком 
я говорю, действительно был черный и курчавый, а этот — рыжий. И все же я 
тысячу раз поклянусь, что это он! Мои глаза нельзя обмануть!

— Но можно и ошибиться, — заметил охотник. — Сдается мне, что здесь простое 
сходство, которое ввело вас в заблуждение.

— Так значит, я не имею права верить моим старым глазам!

— Открой их получше! — процедил сквозь зубы Полковник. — Пусть меня дьявол 
заберет, если я хоть что-то знаю о том, как кто-то отправил на тот свет мамашу 
с двумя сыновьями!

— Однако ты знаешь меня! Ты сам мне недавно говорил об этом!

— Даже если я и видел тебя раз, то это еще не значит, что я тот человек, за 
которого ты меня принимаешь. Этот парень тоже говорил обо мне, и я так понял, 
вы все говорили об одном и том же человеке, но я не знаю этого парня, и…

Внезапно Полковник замолк, словно он чего-то испугался или удивился, но тотчас 
взял себя в руки и продолжил дальше:

— …никогда не видел его. Если хочешь сказать что-то против меня, то давай 
доводы! Если вы меня из-за случайного сходства хотите линчевать, то вы сами 
убийцы! Такой несправедливости я никак не могу ожидать от знаменитого Олд 
Файерхэнда. Я отдаю себя под его защиту!

На то, что трамп прервал свои излияния, оказало влияние весьма существенное 
обстоятельство. Сейчас он лежал рядом с трупами, опираясь головой на один из 
них. Когда миссуриец поднял и посадил Полковника, чье-то тело, казавшееся 
окоченелым и безжизненным, слегка пошевелилось, но никто не обратил на это 
внимания, считая, что оно просто потеряло точку опоры. Теперь тело лежало за 
Полковником, в его тени, отбрасываемой огнем. Но человек не был мертв, он не 
был даже ранен — приклад Олд Файерхэнда лишь оглушил его. Кровь раненого 
товарища забрызгала его лицо, и нападавшие приняли его за убитого. Когда он 
снова пришел в себя, то понял, что находится среди мертвецов, карманы которых 
пусты и оружие отобрано. Бандит видел, что нападавших оказалось лишь четверо, и 
первым его желанием было подняться и убежать в чащу