гибнет в одиночестве в своей хижине среди холодов и вьюг.
 К счастью, в это время я набрел на его жилище и нашел там еще одного белого, 
которым и был упомянутый немец Энгель. Он, как и я, нашел в хижине спасение от 
ужасного снегопада. Не буду рассказывать, что выпало на нашу долю, хочу только 
сказать, что мы перезимовали втроем. Мы не голодали — дичи было достаточно, но 
холода сильно подточили силы старика, и, когда подули теплые ветры, организм 
индейца не выдержал, и нам пришлось его похоронить. Он полюбил нас как своих 
детей, ибо мы во всем помогали и вели хозяйство. Перед смертью в качестве 
благодарности он сообщил о тайне сокровищ Серебряного озера. Старик носил с 
собой древний кусок кожи, на которую был перенесен точный план того места. Он 
позволил нам его срисовать. Случайно у Энгеля завалялась бумага, без которой мы 
бы не смогли обойтись, поскольку старик не хотел отдавать кожу — он должен был 
сохранить ее для обоих Медведей. Он уже лежал, но за день до смерти собрал силы 
и где-то закопал план. Но где — этого мы не знали, а если бы стали искать, то 
нарушили бы его волю, поэтому, похоронив индейца, мы отправились в путь. Энгель 
зашил рисунок в своей охотничьей куртке.

— И вы не дождались возвращения Медведей? — спросил Олд Файерхэнд.

— Нет.

— Большая ошибка с вашей стороны!

— Возможно, но мы месяцами торчали в снежном плену и жаждали встречи с людьми. 
Вскоре мы оказались среди людей, но среди каких! Сначала мы наткнулись на 
индейцев племени юта, которые дочиста нас обобрали. Они бы неминуемо отправили 
нас на тот свет, но знали старого индейца и почитали его, а потому, когда им 
стало известно, что мы заботились о нем и похоронили старика, подарили нам 
жизни и вернули одежду. Ружья, правда, краснокожие оставили себе, и за это мы 
вряд ли могли быть им благодарны, ибо без оружия мы были обречены на голодную 
смерть. Но, к счастью или, скорее, к несчастью, через три дня мы встретили 
бродягу-охотника, который угостил нас мясом. Когда он услышал, что нам надо в 
Пуэбло, уверил нас, что тоже идет туда.

— Это был рыжий Бринкли?

— Да. Назвался он тогда иначе, но позже я узнал его настоящее имя. Он спрашивал 
нас, а мы рассказывали ему обо всем, не говоря, естественно, о сокровище и 
рисунке, ибо этот парень не внушал нам доверия. Охотник мне сразу не понравился.
 Не знаю, почему, но у меня всегда отвращение к рыжим, хотя среди них не больше 
мерзавцев, чем среди других. Конечно, наше молчание нас не спасло. У него у 
одного имелось оружие, поэтому частенько он уходил на охоту, а мы оставались 
вдвоем и почти все время болтали о сокровищах. Однажды он тихо вернулся и 
подслушал нас, а когда снова отправился на добычу мяса, потребовал от меня 
сопровождать его, сказав, что четыре глаза лучше, чем два. Через час, когда мы 
достаточно удалились от Энгеля, он сказал мне, что все слышал и в наказание за 
наше недоверие отберет рисунок. С этими словами он выхватил нож и бросился на 
меня. Я защищался как мог, но все же лезвие вонзилось мне в грудь.

— Гнусность! — вырвалось у Олд Файерхэнда. — Он собирался убить и Энгеля, чтобы 
одному завладеть тайной сокровищ!

— Конечно. К счастью, он не попал мне в сердце, хотя и посчитал меня мертвым. 
Очнулся я рядом с большой лужей крови на коленях у индейца, который случайно 
меня нашел. Это был Виннету, вождь апачей.

— Вот это удача! Вы попали в хорошие руки! Похоже, что вождь апачей вездесущ!

— Это так, я попал действительно в хорошие руки. Когда я очнулся, краснокожий 
меня уже перевязал. Он дал мне воды, и я рассказал о том, что случилось. Затем 
он оставил меня лежать и пошел по следу Бринкли. Апач отсутствовал более двух 
часов, а ко