елать?

— Привяжите его к дереву и присматривайте за ним! Мы уходим.

— Куда?

— Приведем еще двух краснокожих, тех, что стоят у входа. Пока они там, у нас 
связаны руки.

С этими словами белый охотник вместе с Виннету поползли в сторону их недавнего 
укрытия. Добравшись до места, они снова увидели перед собой часовых, две фигуры 
которых слабо вырисовывались в лунном свете. Команчи стояли рядом и о чем-то 
тихо переговаривались. Кровные братья не стали подслушивать разговор, а 
бесшумно подкрались к охранникам и одновременно бросились на них. В один миг 
команчи были обезврежены и находились теперь во власти белого и апача. Когда 
последние вернулись к инженеру, тот не скрыл удивления:

— Вы и с этими управились? Послушайте, господа, зачем мы вам нужны?! Может вы и 
дальше будете так действовать?

— Нет, — улыбнулся Олд Шеттерхэнд. — С остальными разделаемся одним ударом. 
Прямо сейчас.

— Так-так… А что нам делать в первую очередь?

— Прикажите принести ко входу бочку с керосином и запалите ее. Пламя быстро 
наставит команчей на путь истинный.

Через пять минут рабочие уже вытащили из зарослей один бочонок, подкатили его 
поближе к проходу и подожгли. Они быстро отбежали назад, а через несколько 
секунд раздался глухой взрыв. Днище бочки разлетелось, но клепки выдержали, 
поэтому горящий керосин не весь сразу выплеснулся на землю. Но этого оказалось 
достаточно, чтобы высокое пламя моментально взметнулось меж скал и осветило 
ущелье до самого дальнего угла. Люди в Пихтовом Лагере наверняка тоже 
всполошились, когда раздался взрыв — пляшущий столб пламени оттуда был хорошо 
виден.

Все это было как гром среди ясного неба. Поначалу индейцы просто опешили, но 
удивление на их лицах сменилось ужасом, когда они поняли, что путь к 
отступлению отрезан диким пламенем. В ущелье стало светло как днем. Краснокожие 
подняли такой вой, что нельзя было разобрать, боевой ли это клич или вопли 
ужаса. Они бросились к огню, пытаясь прорваться в долину, но тщетно. Пламя 
отбросило их назад. Одновременно по команде Олд Шеттерхэнда грянули ружья 
рабочих. Стреляли вовсе не для того, чтобы посеять смерть. Нет, этими 
выстрелами индейцам дали понять, что путь к отступлению отрезан не только огнем.


Краснокожие отступили в глубь ущелья и попытались выбраться с другой стороны, 
но стены оказались слишком круты. В тот момент, подняв головы, они увидели 
наверху то, что едва ли не полностью парализовало их волю. Олд Шеттерхэнд 
заранее приказал своим людям зажечь факелы, как только внизу запылает керосин. 
Теперь края обрыва со всех сторон светились огнями. К счастью для команчей, 
наверху покоились лишь голые скальные плиты. Кое-где все же попадались камушки, 
которые по чьему-то призыву сверху тотчас были пущены в ход. Напуганные и 
разъяренные животные вставали на дыбы, били копытами людей, галопом носились по 
замкнутому кругу, сея еще большую панику. Ослепляющий свет огня в лицо, 
невообразимая крутизна скал и сумасшедшие кони не давали команчам ни 
прицелиться, ни выстрелить. Через несколько минут ущелье представляло собой 
картину неописуемого хаоса.

Тем временем из Пихтового Лагеря прибыли всадники, чтобы узнать причину шума и 
необычного фейерверка. Одним из первых у ущелья Березы оказался инженер Левере. 
К своему изумлению, в свете пламени он увидел Олд Шеттерхэнда и Виннету, рядом 
с которыми стоял его коллега из Рокки-Граунд,

— Вы? Здесь? — растерянно пробормотал он. — А этот керосин… Что это все значит?

— Это значит, что мы сейчас немного поджарим краснокожих, мистер Левере, — 
ответил Сван.

— Команчей?

— Да. Но теперь они забились в ущелье, на обрывах которого стоят рабочие, а 
здесь мы подогреваем их огоньком.

Сван кратко поведал коллеге обо всем, что произошло. Последний был немало 
обрадован, что все так закончилось, и спешно вернулся в лагерь, чтобы успокоить 
своих людей.