Вскоре вождя вместе с охранниками перенесли в указанное место и положили так, 
чтобы Виннету и Олд Шеттерхэнд оказались у них за головами.

Инженер стал прямо над команчами. Он внимательно смотрел на них, не произнося 
ни слова, чем привел вождя в бешенство. Хотя по индейскому обычаю вождь должен 
был молчать, то презрение, с которым на него смотрели в свете полыхающего 
пожара глаза противника, заставило Черного Мустанга забыть о своей гордости.

— Что ты так смотришь на нас? — взревел команч на языке белых. — Не умеешь 
говорить или от страха проглотил язык?

— От страха? — усмехнулся инженер, скрестив руки на груди. — Не бери так высоко,
 вождь! Ты — убийца, которого скоро вздернут на толстом суку.

— Что ты несешь! Я — Токви Кава, верховный вождь команчей-найини !

— Раз ты вождь этих мошенников, мы примем во внимание твой ранг и повесим тебя 
чуть повыше остальных!

— Ты напрасно радуешься! Я связан, но скоро вам придется освободить меня. Иначе 
мои воины убьют вас всех, спалят Пихтовый Лагерь, уничтожат его жителей, а 
дорогу, по которой ездит Огненный Конь, разобьют!

— Ты хочешь, чтобы тебя высмеяли перед двумя простыми воинами? Ты осмеливаешься 
грозить, вождь, а сам лежишь передо мной, как змея, у которой выдрали ядовитый 
зуб. О твоей судьбе позаботятся Виннету и Олд Шеттерхэнд!

На это вождь лишь ухмыльнулся и сказал:

— Этих двоих здесь нет и быть не может! Они сбежали еще вчера вечером! От 
страха передо мной!

В этот момент его взгляд упал на белого охотника, бесшумно ступившего на 
освещенное место.

— Уфф! Олд Шеттерхэнд! — вырвалось у пораженного Черного Мустанга.

— Ты не ошибся. А это кто?

Виннету подошел к своему бледнолицему брату и стал рядом.

— Виннету, вождь апачей! Как вы оба оказались тут? Шеттерхэнд кивнул и 
подчеркнуто любезно пояснил:

— Вождь команчей немало удивится, когда узнает, что мы прибыли оттуда, откуда 
прибыл и он, — с Ольхового родника!

— Я там не был!

— Да, ты был совсем рядом, в буреломе у Корнер-Топа, и хотел сегодня схватить 
нас.

Команч начал понимать, что его положение гораздо хуже, чем казалось ему 
поначалу. Он был связан и беспомощен, но пока еще не знал, что ущелье полностью 
окружено, а потому не терял надежды. Силясь разорвать крепкие ремни, он 
прошипел сквозь зубы:

— Если бы я не был связан, то все вы увидели бы, как медведь гризли одним 
ударом лапы кроит черепа койотов, путающихся у него под ногами! А ну, 
освободите меня!

— Повременим немного. Ты называешь себя верховным вождем команчей-найини, а 
вождь всегда слишком горд, чтобы лгать. Ты оказался здесь, чтобы напасть на 
лагерь?

— Нет!

— Ну и наглость! — вскипел инженер. — У меня прямо руки чешутся содрать с него 
эту рубаху, чтобы его красная кожа узнала крепость хорошего хлыста!

Олд Шеттерхэнд отвернулся от вождя и произнес:

— Неслыханная трусость — врать в такой ситуации. Ты будешь отрицать и то, что 
сегодня в полдень оставил своего внука одного у Корнер-Топа?

Вождь на миг прикрыл глаза, а потом ответил:

— Олд Шеттерхэнд смотрит сны, не засыпая!

— Ты оставил его там охранять наши ружья, — продолжал белый охотник, не обращая 
никакого внимания на поведение команча.

— Уфф! — вождь даже приподнял верхнюю часть туловища, несмотря на то, что был 
крепко связан.

— Сейчас ты станешь проклинать свою глупость! Смотри! Наклонившись к траве, 
куда Олд Шеттерхэнд заранее положил свое оружие, он поднял одно из ружей и 
показал его вождю. Тот зажмурился и издал тихий стон.

— Где Ик Сенанда, сын моей дочери? — захрипел Токви Кава.

— Он наш пленник. Мы взяли его у Корнер-Топа.

— Этого не может быть!

— Но это так, вождь! Мы поехали на Огненном Коне в Рокки-Граунд, а потом верхом 
достигли Ольхового родника и стали поджидать тебя там. Мы хорошо видели все, 
что вы делали, и слышали, о чем вы говорили. Виннету и я прятались в буреломе 
всего в нескольких шагах от вас.

— Уфф!

— Вот именно! Ты и дальше будешь безбожно врать? Брови команча нахмурились. Он 
молча посмотрел куда-то в пустоту и вдруг внезапно гро