динственный наследник. Мудрый воин всегда 
должен думать обо всем. Нападение не будет опасным, но меня может поразить 
шальная пуля или нож, и тогда ты станешь полноправным владельцем этих ружей, 
которые легко могут попасть в чужие руки, если тебя не оставить с ними. Я так 
решил, и так будет! Хуг!

Метис, выслушав деда, перечить больше не стал. Вождь отошел от него и собрал 
вокруг самых известных воинов, среди которых находился и Кита Хомаша, 
побывавший в Пихтовом Лагере под именем Юварува. После короткого совета Черный 
Мустанг и все его воины сели на коней. Они снова двинулись в долину по той же 
самой дороге, по которой прибыли сюда. Ик Сенанда остался один, стоя рядом с 
украденными ружьями. Пока его товарищи двигались по долине, метис расседлал и 
привязал к дереву своего коня. Но он не мог уйти от соблазна, чтобы не 
взглянуть на знаменитое оружие. Развязав лассо, он открыл сверток и вынул 
оттуда все три ружья. Можно лишь представить, с какими чувствами смотрели на 
это Виннету и Олд Шеттерхэнд, продолжая сидеть в укрытии! Они наблюдали, с 
какой жадностью метис осматривает и ощупывает оружие, как блестят его глаза.

Конечно, такое не могло продолжаться долго. Виннету неслышно раздвинул заросли 
и выскользнул наружу. Олд Шеттерхэнд с величайшей осторожностью проделал то же 
самое. Потом оба тихо поднялись с земли. Несколько шагов, которые не уловило 
даже чуткое ухо метиса, — и они уже стояли позади него.

— Здравствуй, Ик Сенанда, — произнес Олд Шеттерхэнд. Пораженный неожиданностью, 
метис обернулся и увидел рядом белого и индейца. Его удивлению не было границ, 
он не мог ни вымолвить слова, ни двинуться с места.

— Да, — продолжил Олд Шеттерхэнд, указывая рукой на ружья. — Мы пришли сюда вот 
за этим.

Наконец метис пришел в себя, но даже если бы он попытался бежать, он не смог бы 
этого сделать, потому что смертельный страх сковал все его тело. Он медленно и 
молча поднялся. Белый охотник рассмеялся, глядя прямо в парализованные ужасом 
глаза:

— У тебя на лице страх? Ты ведь хотел нас схватить, а теперь вдруг трясешься в 
лихорадке!

Презрение, с которым были сказаны те слова, подействовало на метиса отрезвляюще.
 Продолжая держать все три ружья, он сделал шаг назад и крикнул:

— Что ты себе вообразил? Страха ни перед тобой, ни перед ним у меня нет! Что, 
хотите забрать эти ружья? Уфф! Попытайтесь, если сможете!

Едва закончив последнюю фразу, метис с удивительной прытью бросился бежать. На 
коня он сесть не мог, поскольку тот был привязан, а отвязывание отняло бы много 
времени, поэтому он длинными прыжками, словно борзой пес, ринулся к бурелому, 
чтобы скрыться в зарослях. Но он недооценил возможности противников. Едва он 
совершил четвертый или пятый скачок, как его уже настиг Олд Шеттерхэнд, а 
Виннету даже перегнал и стал у него на пути. Белый охотник выхватил револьвер:

— Стоять! А ну на место и сядь на землю. При попытке к бегству всажу пулю между 
ребер!

Все трое вернулись обратно. Отобрав у метиса свое оружие и нож, братья прижали 
его к земле. Трясясь в ярости, а может, в страхе, внук вождя команчей сознавал, 
что любое, даже малое, неповиновение может стоить жизни.

Олд Шеттерхэнд вложил два пальца в рот и издал резкий протяжный свист, после 
чего вместе с Виннету склонился над пленником. Не говоря больше ни слова, 
братья стали ожидать прибытия своих спутников, для которых этот свист служил 
условным сигналом. Хромой Фрэнк и Тетка Дролл только того и ждали,