атило дух, ибо люди решили, что белый охот-

ник в самом деле хочет пролить кровь. Два молниеносных хватающих движения левой 
рукой, два молниеносных взмаха правой — и Олд Шеттерхэнд отсек ворам… не головы,
 а всего лишь косы.

У присутствующих вырвался вздох облегчения, а китайцы от ужаса словно окаменели.
 Утрата косички для сына Поднебесной — страшнейший позор! Это та ситуация, 
когда волосы дороже жизни. Именно поэтому оба китайца в первый момент опешили — 
настолько все быстро произошло. Потом, не зная куда деться от позора, оба, 
натянув шапки, под всеобщий хохот с громкими стенаниями бросились вон из 
помещения.

Но Олд Шеттерхэнд и Виннету не смеялись. Первый совершенно серьезно произнес:

— Эта сцена выглядит для вас комично, но в ней нет ничего смешного, господа. 
Эти китайцы, по их понятиям, сейчас наказаны куда сильнее, чем если бы их 
надолго упрятали за решетку!

— А я выгоню их, мне на службе ворюги не нужны! — вскричал инженер.

— Прогонять их вовсе не обязательно. Без косичек они и так не рискнут 
показаться на глаза никому из своих соотечественников. Думаю, этой же ночью они 
исчезнут отсюда.

— Ну ладно, такой поворот и меня устроит. Надо только поглядеть, чтобы вместе с 
ними не исчезло еще что-нибудь. А эти косы я возьму себе на память.

Инженер наклонился, собираясь поднять волосы, но Олд Шеттерхэнд тронул его за 
рукав и твердо сказал:

— Не торопитесь, сэр! Эти косы получит кое-кто другой.

— Кто же?

— Токви Кава, великий вождь команчей.

— Но зачем?

— Это насмешка в его адрес. Виннету не зря придумал всю эту экзекуцию. Вы ведь 
сами убедились в том, что Черный Мустанг намерен напасть на лагерь?

— Да.

— А знаете вы, что за добычу намеревался он здесь захватить? Думаете, ваши 
деньги? — усмехнулся Олд Шеттерхэнд.

— Наверное, нет — краснокожим не нужны доллары, кроме этого Ято Инды, который 
жаждал их получить за свою измену. Команчей, по-видимому, интересует оружие и 
припасы.

— Несомненно, но еще и косички китайцев!

— Вы полагаете?

— Да. Кто знает индейцев, не ошибется на их счет. Такая масса скальпов с косами 
в локоть длиной — добыча весьма престижная. Но завладеть ею команчам не удастся,
 потому что для меня все люди равны, цвет кожи тут не при чем. А Черному 
Мустангу я вручу эти косы, чтобы ему не было так горько за провалившийся план.

— О-о, отличная мысль! Этот Мустанг обезумеет от злости. Такое мог придумать 
только Олд Шеттерхэнд!

— Тут вы заблуждаетесь. Я же сказал, что идея принадлежала Виннету.

— Виннету? Но мы от него не слышали ни единого слова.

— Он мне подал знак. Мы давно привыкли понимать друг друга без слов. — Говоря 
это, белый охотник свернул косички и спрятал их.

— Мой брат Шеттерхэнд понял меня правильно, — кивнул Виннету. — Для вождя 
команчей будет великим унижением, когда он получит от нас косы без скальпов.

— Возможно, возможно, — произнес инженер не без сомнения. — Но одно дело — 
слова, а в жизни все складывается по-иному! Прежде чем мы вручим эти косы 
Черному Мустангу, нам предстоит отразить нападение команчей и захватить его в 
плен. У меня, однако, замирает сердце при одной лишь мысли о нападении. Иметь 
бы нам здесь рабочих, как у моего коллеги со станции Рокки-Граунд! У него там, 
в горах, более восьмидесяти человек, хорошо управляющихся с оружием. Китайцы на 
взрывных работах ему вообще не нужны.

— Вы сказали, Рокки-Граунд? — переспросил Олд Шеттерхэнд. — Эта местность давно 
так называется?

— Нет, мы ее сами так назвали.

— И далеко это отсюда?

— Вовсе нет. По полотну на паровозе можно