ьстве железных дорог в Америке 
действительно работало много ирландцев, французов, немцев и китайцев.], а это — 
мастер и начальник склада. Вон там сидит разведчик, которого мы наняли для 
нашей безопасности.

Инженер сопровождал свою речь указующими жестами. Когда очередь дошла до метиса,
 Олд Шеттерхэнд бросил на него короткий, но очень внимательный взгляд, после 
чего спросил:

— Разведчик, говорите? Как звать этого человека?

— Ято Инда. Он носит индейское имя. Его мать его была индианкой.

Белый охотник смерил метиса внимательным взглядом, после чего отвернулся с 
тихим «хм», которое уловили только уши апача. У Виннету, похоже, были свои 
причины что-то выведать, а потому он обратился к разведчику:

— Пусть мой брат позволит задать ему один вопрос. Если для безопасности лагеря 
нанимают разведчика, значит, есть враг, который угрожает этому лагерю. Кто он?

Метис ответил вежливо, но холодно и уклончиво:

— Я думаю, нельзя доверять команчам.

Виннету сделал едва уловимое движение головой, словно хотел глубже постичь 
смысл сказанного. Несколько секунд он молчал, словно вслушиваясь во что-то, 
затем спросил:

— Что заставило моего брата сделать такой вывод?

— Прямых причин нет, только предположения.

— Моего брата называют Ято Инда. «Ято» на языке навахо означает «хороший», а 
«инда» на языке апачей — «человек». Навахо — дальние родственники апачей, 
поэтому можно предположить, что индейская мать моего брата из апачей. Это так?

Тема была явно неприятна метису. Уходя от ответа, он холодно произнес:

— Почему великого Виннету заинтересовала безвестная индейская скво?

— Потому что она твоя мать! — отрезал вождь апачей. — И, находясь в лагере, я 
хочу знать, кто заботится о его безопасности. К какому племени принадлежала 
твоя мать?

Метис не мог смолчать под пристальным и требовательным взглядом, которым 
Виннету буквально сверлил его насквозь.

— Из племени пинал-апачей[12 - Скорее всего, это ошибка Карла Мая, поскольку 
одна из ветвей племени апачей, существовавших тогда, называлась «липан».], — 
выдавил он из себя, не поднимая глаз.

— А языку научила тоже она?

— Разумеется.

— Я знаю язык и все наречия апачей. Они произносят слова языком и гортанью. Ты 
при разговоре используешь только язык, как это делают только команчи.

— Хочешь сказать, что я сын женщины команчей? — вспыхнул метис.

— Именно это я и хочу сказать.

— Утверждение — еще не довод! Даже если так, это вовсе не значит, что я 
действую с ними заодно.

— Возможно, что и нет. Ты знаешь самого грозного вождя команчей Токви Каву, 
Черного Мустанга?

— Я слышал о нем.

— У него была дочь, ставшая скво бледнолицего. Потом они оба умерли, оставив 
мальчика смешанной крови, которого Токви Кава воспитал в злейшей ненависти к 
белым. Когда-то, еще в детстве, этому мальчику его соплеменник поранил ножом 
правое ухо. Может, ты и есть он, если разговариваешь как команч и носишь шрам 
на том самом ухе?

Разведчик вскочил и в гневе воскликнул:

— Этим рубцом я обязан рукопашной схватке с команчами! От них я получил его! 
Если ты сомневаешься, то иди сюда и докажи свою правоту!

Метис стоял, готовый к схватке. Только одно слово пренебрежения слетело с уст 
Виннету, после чего он спокойно отвернулся и протянул руку к пиву, которое 
принес шопмен.

Наступила глубокая тишина, однако вскоре разговор за обоими