е подал? Мы не должны его узнавать.

Они спрыгнули с лошадей, отпустили их пастись и направились к каменным стульям 
как раз тогда, когда оба Форнера вышли из дома с мясным блюдом для гостей. 
Вновь прибывшие вежливо поздоровались и попросили разрешения присесть за стол. 
Разумеется, им не отказали. Оба уселись, принялись пить и закусывать, и никто 
не спросил у них ни имени, ни намерений.

Братья, не желавшие открыто признавать друг друга, выискивали возможность 
поговорить тайно. В какой-то момент Гринли встал из-за стола и заметил, что 
хочет полежать в тени за домом. Через короткое время туда же проследовал Батлер,
 стараясь держаться как можно непринужденнее.

Пока все это происходило, показались еще двое всадников. На этот раз они ехали 
по ближнему берегу реки. Оба были низкорослы, но один толстый, другой тощий. У 
последнего имелись кожаные, обшитые бахромой леггины и такая же охотничья 
рубашка, длинные сапоги были натянуты выше колен. На голове красовалась 
широкополая фетровая шляпа. Из-за широкого, сплетенного из отдельных ремешков 
пояса выглядывали два револьвера и нож «боуи». От левого плеча к правому бедру 
тянулось лассо, а на шее, на шелковом шнурке болталась индейская трубка мира. 
За спиной крест-накрест висели два ружья: с длинным и коротким стволами. 
Примерно так же одевался Олд Шеттерхэнд. И у того были два ружья: пугающий 
многих штуцер «генри» и еще более известный длинноствольный, тяжелый 
«медвежебой».

В то время как этот маленький сухопарый человечек хотел, казалось, походить на 
Олд Шеттерхэнда, другой пытался подражать Виннету. Он носил дубленую охотничью 
рубашку белого цвета с яркой индейской вышивкой, а леггины из той же материи на 
швах украшали индейские скальпы. Ноги его были втиснуты в расшитые жемчугом 
мокасины, покрытые сверху щетиной дикобраза. На шее у него также висела трубка 
мира, а еще болтался кожаный мешочек с «лекарствами». Вокруг толстого брюха 
змеился широкий санталовый пояс. Из-за него тоже высовывались ручка ножа и 
рукоятки двух револьверов. Голова его оставалась неприкрытой; длинные волосы 
были забраны в высокий узел. За спиной висела двустволка, ложе которой украшали 
серебряные гвозди — прямо-таки Серебряное ружье вождя апачей Виннету.

Кто лично знал Шеттерхэнда и Виннету, при виде обоих покатился бы со смеху — 
гладко выбритое, добродушное и несколько любопытное лицо худого в сравнении с 
одухотворенными, но решительными чертами Олд Шеттерхэнда и цветущие, красные, 
полные щеки, хлопающие глаза и растягивающиеся в дружеской улыбке губы толстяка 
против всегда серьезного бронзового лица апача!

Однако эти двое не относились к тем людям, над которыми можно смеяться. Да, у 
них имелись определенные странности, но они были почтенными людьми и истинными 
джентльменами, которые бестрепетно смотрели в глаза многим серьезным опасностям.
 Одним словом: толстяк был известен как Тетка Дролл, а его худого друга и 
кузена звали Хромой Фрэнк.

Они обожали Шеттерхэнда и Виннету, поэтому подражали им в одежде, которая 
придавало двоице весьма необычный вид. Наряды их были новехонькими и стоили 
немалых денег, да и на лошадях они не экономили.

Похоже, их целью тоже было ранчо Форнера, и они, не колеблясь, проехали в 
ворота. Появившись во дворе, оба возбудили всеобщее внимание, причиной которого 
в первую очередь был разительный контраст между обилием вооружения и 
добродушными лицами приезжих. Последние быстро спешились, кратко 
поприветствовали сидевших перед домом, а сами уселись на два пока пустовавших 
каменных стула, не спросив, приятно это другим или нет.

Форнер с любопытством уставился на новых гостей. Бывалый человек, он все же не 
знал, что с ними делать. Выяснить это он мог только задав пару вопросов, 
поэтому сразу осведомился:

— Может, джентльмены хотят чего-нибудь отведать?

— Пока нет, — ответил Дролл.

— Ладно, тогда позже. Сколь