удете нас преследовать. Чтобы вы не причинили нам 
вреда, я вынужден отобрать у вас оружие.

— Протестую! Это грабеж! Настоящее воровство!

— Тьфу! Называйте, как хотите, но по-другому не будет.

Поллера освободили от пут. Чертыхаясь и бранясь, он сел на лошадь и поскакал на 
запад, однако потом, отъехав на значительное расстояние, свернул в сторону 
Тусона.

Лейтенант попрощался с переселенцами, и его отряд вместе с пленниками 
направился на восток. Только теперь старый Сэм заметил отсутствие кантора. 
Собрались уже было его искать, как вдруг увидели его медленно возвращавшимся с 
западной стороны. Первое, что бросалось в глаза: кантор отчаянно жестикулировал.
 Как только пропавший оказался в лагере, Сэм тотчас накинулся на него:

— Где вас опять носит? Что вы там искали?

— Триумфальный марш, — ответил энтузиаст-музыкант, выглядевший очень 
взволнованным.

— Да вы с ума сошли?

— Как вам пришел в голову этот оскорбительный вопрос, достойный господин? Мы же 
победили, взяли врагов в плен, поэтому я и ушел, чтобы в одиночестве сочинить 
мелодию победного марша.

— Что за чепуха! Вы не должны были выходить за пределы лагеря! Это 
непростительная ошибка с вашей стороны!

— Ошибка? Позвольте! Апостол искусства не совершает ошибок, а вот скаут это 
сделал.

— Скаут? О чем вы?

— На меня нашло вдохновение, а этот человек вдруг подскакал ко мне и отобрал 
мое ружье. Он оставил мне только саблю — она была ему не нужна.

— Черт возьми! — вырвалось у Сэма. — Подумать только! Я выгнал этого парня 
безоружным, а вы выскочили из лагеря и передали ему свое оружие!

— Как так передал! Он отобрал у меня ружье, а в качестве платы дал две… две… Я 
даже не могу этого сказать.

— Нет, скажите! Я должен знать.

— По-немецки у меня это не получается. По латыни это называется colaphus.

— Что? Да ведь это же оплеуха! Вы, значит, получили от него две оплеухи?

— Еще какие! Фортиссимо!

— Наверное, это лучшее, что сделал в своей жизни этот прохвост.

— Прошу вас, достойный герр Хокенс! Композитор и апостол музыки, которому 
выдают две таких мощных затрещины …

— Вы их заслужили, да и еще пару в придачу — прервал его Сэм. — Придется не 
спускать с вас глаз. А сейчас готовьтесь к выступлению. Мы едем дальше!

Час спустя караван пришел в движение. Впереди скакал Сэм Хокенс, занявший место 
проводника.

Тем временем Батлер твердо решил последовать совету скаута, ибо не знал другого 
пути к свободе. Значит, придется изображать недомогание! Он рассказал об этом 
своим людям сразу же после пробуждения, но предупредил при этом, чтобы не 
начинали притворяться слишком рано, иначе это вызовет подозрение. И только 
когда проехали примерно половину пути, он с громким стоном схватился связанными 
руками за голову. Лейтенант заметил это и, естественно, поинтересовался 
причиной странного поведения пленника. В ответ он услышал, что вчерашний удар 
прикладом был слишком сильным и подействовал на мозг. Батлер становился все 
слабее и слабее; он стал раскачиваться в седле, задевая то кавалериста справа, 
то кавалериста слева, которым приходилось поддерживать его. Когда подобная 
слабость проявилась у еще нескольких пленных, офицер сжалился и приказал 
остановиться. Солдаты спешились и стали развязывать ножные ремни, которыми 
искатели были прикручены к лошадям. Батлера освободили первым; его сняли с 
лошади и осторожно положили на землю. Он казался самым слабым, а потому военные 
подумали, что ему не надо уделять много внимания, которого гораздо больше 
потребуют его люди. Именно на это и рассчитывал Батлер. Он приметил, что 
офицерская лошадь была само