я 
такой. Слегка прикрыв веки, я дал ему разрешение, которым он тотчас же 
воспользовался.

— Если вы хотите, чтобы этот белый и его скво не знали, о чем вы со мной 
разговариваете, вам следует говорить тихо.

— Почему?

— Он понимает язык апачей.

Старшая Ашта смутилась.

— Но это не страшно. Он друг Виннету, а значит, твой и ваш. Он хочет, чтобы 
остальные пока не знали его имя; но, если вы мне обещаете молчать, я назову его 
вам.

— Мы будем молчать!

— Ну хорошо, это Олд Шеттерхэнд.

— Олд Шет… — От неожиданности она осеклась на полуслове. Ее лицо покраснело от 
прихлынувшей крови. — Это правда?

— Да, правда, это он, — подтвердил Молодой Орел.

— Верный друг и брат нашего Виннету! Первый раз в жизни вижу его. О, я могла 
бы… могла… А это его скво, его скво!

— О, если бы не обещание молчать, я бы от радости ликовала! — крикнула дочь.

Тут Душенька спрыгнула с лошади, обняла ее, расцеловала и сказала по-английски:

— Не понимаю, что вы говорите, но догадываюсь по вашим лицам. Я люблю вас 
обеих! Я приветствую вас! Мы скоро увидимся, скоро! Но сейчас мы должны уехать.
 — Она трижды поцеловала дочь и мать и снова села в седло.

— Вакон, неутомимый исследователь и первооткрыватель, высоко стоит в моих 
мыслях, а еще выше — в моей душе, потому что эта душа принадлежит его нации, — 
сказал я на прощание. — Я рад слышать, что увижу его на горе Виннету. И я горд 
тем, что уже сегодня встретил его скво и его дочь. Но больше всего я счастлив 
узнать, что мы союзники. Память о Виннету останется навечно в сердцах наших 
мужей и жен, в душах наших народов, а не в каменных изваяниях на голых вершинах.
 О том, что вы встретили меня здесь, я попрошу молчать. Мы увидимся снова в 
назначенное время, в назначенном месте.

Мы ускакали, учтиво распрощавшись с женщинами и не удостоив взглядом мужчин. 
Потом мы медленно двинулись вниз по крутому склону. Когда дорога стала ровнее и 
мы выбрались из леса, мы пришпорили животных. Надо было как можно скорее 
добраться до Деклил-То, Темной Воды — нашей ближайшей цели, поскольку большая 
часть пути проходила по опасным местам. Кровавые времена миновали, и слава 
Богу! Но ненависть, рожденная тогда, еще не угасла, она жива и поныне. Это 
четко прослеживалось в письмах вождей То-Кей-Хуна и Тангуа. Я осознавал, что 
пересекать земли их племен с женой, которой могут быть не по плечу всевозможные 
опасности, довольно рискованно. На душе у меня было неспокойно.

Душенька же оставалась в неведении и пребывала в отличном настроении. Пока мы 
превосходным галопом летели по равнине, она бросала на меня быстрые взгляды, 
которые я не мог не заметить. Я понял ее. Она не выносит несправедливости даже 
тогда, когда несправедливость проявляется не в делах, а лишь в мыслях. В таких 
случаях ее чувства должны найти выход. Наконец, когда она в очередной раз 
исподтишка взглянула на меня, я придержал лошадь и с улыбкой проговорил:

— Ну ладно, говори напрямик!

— Что? — удивилась она.

— Давай, приз