отца и дочь.

Итак, мои спутники смогли представить полную картину убийства тех, кого я так 
любил. Гарриман Энтерс не произнес за все это время ни слова и даже ни разу не 
взглянул на меня. Временами щеки его горели, он смахивал пот со лба, как будто 
его лихорадило. Его брат, напротив, сохранял полное безразличие. Но его глаза 
выдавали бурю, которая неистовствовала в его душе оттого, что не все выстрелы 
его отца в свое время достигли цели. Вероятно, он стал ненавидеть меня еще 
сильнее, чем прежде, и был способен совершить убийство. Но мне не стоило 
опасаться, по крайней мере сейчас, поскольку ему еще предстояло доставить меня 
Киктахану Шонке живым и невредимым.

Именно Зебулон заметил маленькое углубление у могилы вождя.

— Наверное, здесь вы и копали тогда? — поинтересовался он.

— Да, — кивнул я.

— Тут лежало завещание?

— Да. И не только оно.

— А еще что?

— Этого я не знаю, но надеюсь скоро узнать. Прошу вас одолжить мне на время 
ваши заступы.

— Зачем?

— Чтобы раскапывать.

— Еще раз?

— Конечно!

— Так вы в самом деле полагаете, что там что-то осталось?

— Да, уверен!

Тут его глаза полыхнули невообразимым пламенем и дрожащим, хриплым голосом он 
крикнул:


— И я вам должен дать заступы? И не мечтайте! Мы сами станем раскапывать могилу 
— я и мой брат!

Он бросился к заступам, бегом вернулся к нам, подал один брату и прикрикнул на 
него:

— Эй, не ной как баба! Ты слышишь? Это гнездо не до конца выпотрошено! Есть еще 
кое-что. Работать, работать!

Гарриман покачал головой.

— Оставь меня! Я не шевельну и пальцем! Будь оно проклято, все это золото и 
твоя жажда наживы за счет других! Ты кончишь тем же, чем и отец.

— Трус! Проклятый трус! — презрительно прошипел Зебулон.

Тут Гарриман со сжатыми кулаками подскочил к нему и гневно воскликнул:

— Кто трус — ты или я? У меня осталась хоть капля мужества, чтобы бороться, у 
тебя же и этого нет! Я хочу быть свободен — свободен от этого дьявола, который 
овладел нами и не отпускает! Он без пощады и без жалости! Он распоряжается нами 
и ведет нас к гибели. Он требует от нас новых преступлений или искупительной 
жертвы за отца. У тебя нет мужества бороться с ним, поэтому ты выбираешь 
преступление, а я выбираю… смерть. Так кто же трус? Ты или я?

— Я не выбираю преступление, — я выбираю золото. И если ты мне не поможешь, я 
заберу все один!

Он с силой вонзил заступ в грунт. Гарриман опустился на землю. В этот момент 
подошел Папперман, подхватил валявшийся заступ и предложил:

— Я помогу. Двое добудут больше, чем один.

Но Зебулон грубо отрезал:

— Убирайтесь! Вам нечего здесь искать! Я не потерплю никого дру