рагу из дичи и 
холодный пудинг с ягодным сиропом. Инчу-Инта слушал и кивал — он знал все, он 
мог все, он обещал все. Хотя, по правде говоря, его лицо заметно вытянулось.

Когда жена назвала приправы и при этом упомянула мельницу для перца, он заверил,
 что их у него не меньше двадцати штук. Она светилась от удовольствия.

— Слышишь, у них есть все-все! Это будет обед, в который я вложу душу!

— Дорогая Душенька, не хочешь ли ты прежде взглянуть на те прекрасные продукты, 
из которых собираешься стряпать? — спросил я.

— Да, я это сделаю, — с готовностью ответила она. — Но ты, пожалуйста, останься 
здесь.

— Почему?

— Там ты мне не нужен. С мелочными людьми каши не сваришь!

— Тогда иди и вари. Удачи тебе на кухне!

— Благодарю тебя! Я скоро вернусь.

Она удалилась, едва не подпрыгивая, как школьница. Инчу-Инта направился следом. 
Но прежде чем выйти, еще раз развернулся и бросил на меня такой обескураженный 
взгляд, что я с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться.

Через час мне принесли ужин. Душенька передала мне, что она не придет. Прошел 
еще час — она снова дала мне знать, что ей потребуется еще два часа, чтобы 
приготовиться как следует.

Мне ничего не оставалось, как погрузиться в манускрипты Виннету. Когда минули 
указанные два часа, за моей спиной раздался голос жены:

— Иди спать, если ты устал. Я еще долго буду занята.

Я быстро обернулся, но Душенька исчезла. Подождав еще час, я ушел в спальню 
Виннету и лег. Сколько я спал, не знаю, но проснулся, когда она появилась в 
дверях. Я закашлял, и она тут же подала голос:

— Ты проснулся?

— Да, только что, — ответил я. — Который час?

— Три часа.

— И ты все это время была на кухне?

— Да, но это не кухня, а что-то совсем другое. Днем я тебе покажу. Здесь все 
просто грандиозно.

— А как насчет супа из клецок?

— Естественно, его нет.

— А рагу из дичи?

— Тоже нет.

— А пудинг под ягодным сиропом?

— Послушай, тебе хочется меня подразнить?

— А как насчет двадцати мельниц для перца?

— Прошу тебя, замолчи! У тебя несносный характер! Ты невоспитанный и 
несимпатичный человек, которого лучше не трогать. И все это я должна переносить 
за мои мучения? Представь себе десять индеанок и четыре индейца в гигантском 
подвале, который здесь считают кухней! Теперь спокойной ночи.

— Надолго?

— До пяти. Потом я снова должна буду уйти.

— Моя бедная Душенька!

— Прошу тебя, не надо! Я счастлива стряпать для стольких знаменитых индейских 
вождей. Я даже не мечтала о таком. Спокойной ночи!

Она вернулась в свою комнату, а я снова заснул. Когда я проснулся, было уже 
довольно поздно. На моем столе лежала записка: «Я уже пять часов на ногах. В 
половине двенадцатого я разбужу тебя. Обеденный зал уже готов. Если вдруг 
проснешься раньше, то осмотри его, — может, что-нибудь забыли. О гостях мы 
заранее не договаривались, поэтому пригласили всех, кого называют вождями. Еды 
хватит на всех. Есть даже китайский чай из сушеных листьев клубники. Твоя 
Душенька».

Настоящая Клара! Мне ничего больше не оставалось, как только быстро подняться и 
позвать Инчу-Инту. Тот сообщил, что меня уже два часа дожидаются двое белых.

— Двое белых? — удивился я. — А я думал, белым запрещено здесь появляться!

— Они друзья Оки-Чин-Чи. Он разрешил им.

— Ах вот как! Они назвались?

— Да, это братья Энтерс.

— Я знаю их. Где они?

— Во дворе. Мне привести их?

— Нет. Я спущусь сам. Что делает моя жена? Где она сейчас?

— Все еще на кухне. Она распоряжается как хозяйка и работает как самая бедная 
индейская женщина. Утром у нее появилась помощница.

— Кто же?

— Ашта, несравненная жена Вакона, знаменитого шамана сиу. Она узнала, что скво 
Олд Шеттерхэнда взвалила на себя нелегкий груз приготовления сегодняшнего обеда,
 и тотчас пришла наверх, чтобы предложить свою помощь. Но смотрите — кто там 
идет, внизу?


Мы прильнули к окнам. В Нижний город прибыла сотня индейцев, одетых в кожу. 
Какого они были племени, мы пока узнать не могли. Они повернули к Верхнему 
городу.

У меня не было в